Лара Эдриан - Полночное пробуждение

— Я не жду. Я вообще ничего не жду.

Тиган направился к двери. Элиза наблюдала за ним, радуясь, что наконец-то сможет остаться наедине со своей болью, терпеть которую уже не было сил. Когда воин открыл дверь и переступил порог, она собрала остатки сил и пробормотала:

— Тиган, спасибо. Но это мой долг…

Элиза замолчала, вспомнив Кэмдена и многих других юношей Темной Гавани, погибших из-за наркотика, на который их подсадили Отверженные. Даже жизнь Квентина оборвалась по вине Отверженного, которого Агентство арестовало и содержало под стражей.

Элиза понимала, что не сможет вернуть погибших мужа и сына. Но чем больше Миньонов она уничтожит, тем меньше прислужников останется у Отверженных. Страшная головная боль, которую вызывало каждое убийство, не шла ни в какое сравнение со страданиями, выпавшими на долю ее сына и других юношей. Истинной смертью для Элизы было бы сидеть в уютной Темной Гавани и ничего не делать, в то время как на улицах города льется кровь невинных.

Бездействия она не вынесла бы.

— Тиган, это важно для меня. Я обещала и должна сдержать слово.

Тиган остановился и через плечо бросил на нее ничего не выражающий взгляд.

— Сама себя хоронишь, — сказал он и закрыл за собой дверь.

Тиган выбросил последний охотничий трофей Элизы в Чарльз-ривер и наблюдал, как темная вода разошлась кругами, поглотив мобильный телефон. Все одноразовые телефоны Миньонов — те, что оказались у Элизы, и те, что воины конфисковывали во время ночных патрулирований города, — были совершенно бесполезны. И тем не менее он не собирался оставлять их Элизе, пусть даже и с отключенной системой навигации.

Господи, он не мог поверить, что эта женщина отважилась заняться таким опасным делом. Еще более невероятным было то, что она осуществляла свою безумную месть на протяжении нескольких недель или даже месяцев. Очевидно, деверь представления не имел, как она проводит вечера, в противном случае бывший агент Отдела специальных расследований Темной Гавани уже давно положил бы этому конец. Все воины знали, что Стерлинг Чейз испытывал чувства к вдове своего брата, — возможно, они до сих пор еще не остыли. Но все эти любовные перипетии и очевидное стремление Элизы к смерти — не его забота.

Засунув руки в карманы расстегнутого плаща, Тиган пошел по улице, дыхание клубами пара вырывалось у него изо рта. Снова густо повалил снег. Белый занавес опускался на город, насквозь промерзший за несколько недель необычно холодной зимы. Но Тиган не чувствовал ни холода, ни пронизывающего ветра. Ничто не вызывало в нем дискомфорта. Но и что такое удовольствие, он тоже забыл.

Черт, когда в последний раз он испытывал какие-либо чувства?

Он помнил боль.

Боль утраты, злость, поглотившую его целиком, но это было давно, очень давно.

Он помнил Сорчу и то, как сильно любил ее. Какой она была юной и чистой и как верила, что он всегда сможет защитить ее.

Но он подвел ее. Он никогда не забудет, что с ней случилось, каким жестоким мучениям она подверглась. Чтобы пережить ее смерть, он научился отгораживаться от своего горя и ярости. Но забыть он не сможет никогда. И никогда не сможет простить.

Пять столетий он уничтожает Отверженных, и внутренний голос даже не намекает ему, что пора остановиться.

Сегодня ночью то же горе и ту же ярость он увидел в глазах Элизы. У нее отняли самое дорогое, и теперь она искала справедливости. Но найдет смерть. И если ее не убьют Отверженные или их безвольные рабы — Миньоны, ее убьет физическое и психическое истощение. Элиза пыталась скрыть от него усталость и недомогание, но ей это не удалось. По ее изможденному лицу он легко определил, что для восстановления одного отдыха ей уже недостаточно. Она совершенно о себе не заботилась с того момента, как покинула Темную Гавань, возможно, даже раньше. И что за странная идея обить изоляционными панелями все стены и окна?

«Черт! Плевать на всю эту чушь».

Его это не касается, напомнил себе Тиган, направляясь к бункеру Ордена, расположенному на окраине города. Кирпичный особняк и несколько акров прилегавшей к нему территории окружал забор, находившийся под высоким напряжением; вход закрывали тяжелые железные ворота, оборудованные камерами наблюдения и высокочувствительными лазерными датчиками. Никто не совершал безумных попыток проникнуть на территорию поместья.

Очень немногим вампирам Рода было известно о местонахождении бункера, а те, что были осведомлены, знали: бункер принадлежит Ордену и соваться туда без особого приглашения не стоит. А чрезмерно любопытных людей держаться подальше заставляло напряжение в четырнадцать тысяч вольт. Особо непонятливых приходилось учить более жестоким способом — еще ни один человек не испытал удовольствия от встречи с рассерженным вампиром. Неприятная мера, но очень действенная.