Грегори покачал головой.
— Я не могу. Ты знаешь, что не могу. Мне нужна дикая природа, горы, где я чувствую себя свободным. Это мой путь. Я нашел такое место за много миль отсюда. Я буду строить там дом и ждать свою Спутницу жизни. Не забывай, что ты мне обещал.
Эйдан кивнул. Он чувствовал прикосновение Александрии в своем сознании.
— Следи за ребенком, Эйдан, и за своей женщиной. Даже на таком расстоянии я чувствую ее беспокойство за тебя и за мальчика. Ее нужно покормить. Ее голод слишком очевиден. Не трать время, думая обо мне. Я заботился о себе в течение столетий.
Физическая форма Грегори замерцала и стала распадаться в туман. Голос вернулся, и это было несколько странно, но красиво.
— Это был настоящий подвиг — то, что ты сделал сегодня среди бела дня. Мало кто так может. Ты многому научился.
Эйдан наблюдал, как Грегори исчезает, туман плавно уплывал через лес, пока не исчез окончательно. Эйдан был горд похвалой Грегори. Словно он ребенок и его похвалил отец. Грегори выбрал его в друзья, и это честь для Эйдана.
Очень осторожно, с бесконечным терпением Эйдан распутал гарантии вокруг Джошуа и бережно поднял мальчика с сиденья. Почерневшие змеи падали на землю, рассыпаясь в прах у ног Эйдана. У него было много работы, которую нужно сделать, но он не мог допустить, чтобы мальчик и дальше оставался в этом ужасном месте.
Эйдан отнес Джошуа на травянистый холмик под сосной и положил на землю, откинув с его лица белокурые локоны.
С ним все хорошо, Александрия, он крепко спит, как я приказал. Я разбужу его, когда вернусь домой. А потом мы подумаем, что делать с тем, что он видел.
Поторопись. Я так хочу увидеть его, обнять. И Мэри до сих пор не может поверить, когда я говорю, что с Джошуа все в порядке.
В ее голосе было страдание, но слышалась и усталость.
Эйдан оставил безмятежно спящего Джошуа и молча вернулся на поле битвы, чтобы выполнить неприятную задачу полного уничтожения останков вампира. Расчлененное тело и сердце, как и зараженная кровь, подлежали сожжению.
Посмотрев в небо, он начал создавать электричество, вызывая молнии и увеличивая трение, пока не образовалась потрескивающая дуга. Он направил в тело вампира огненный шар с летящими из него искрами. Прах извивался, в ночном воздухе поднималось зловоние. Недалеко от ног охотника предсмертно пульсировало сердце.
Обеспокоенный, Эйдан направил пламя прямо в сердце, и оно мгновенно превратилось в горстку пепла. Тело задергалось, попыталось подняться, послышался печальный вой, на который откликнулось эхо. Но еще ужаснее был раздавшийся смех.
Эйдан стал осматриваться вокруг, золотые глаза сканировали землю, деревья, небо, пытаясь обнаружить скрытые ловушки. В его сознании Александрия затаила дыхание. А потом он услышал это. Коварный шелест. Потаенный. Что-то скользило по сосновым иглам.
Джошуа! — В ужасе закричала Александрия, и этот ужас пронзил охотника до пяток.
Эйдан двигался со сверхъестественной скоростью, быстрее, чем когда-либо за все эти столетия, пересекая расстояние до травянистого холмика, где он оставил ребенка. Эйдан нащупал змею и резко отбросил ее от Джошуа. Гадюка зашипела и стала кольцами сворачиваться вокруг его руки, сдавливая мышцы, вонзая зубы в кончики пальцев и впрыскивая яд. Это была месть вампира. Эйдан оторвал от себя змею и бросил в пламя, пожиравшее труп нежити. Вредоносная черная копоть поднялась в небо, зеленый дым закружился, смешиваясь с черным и исчезая.
Эйдан опустился на колени рядом с Джошуа и взял ребенка на руки. Он осторожно осматривал его тело дюйм за дюймом, чтобы удостовериться, что малыш невредим. А потом стал ждать реакцию на змеиный яд. Через несколько минут он начал задыхаться и почувствовал тошноту, но это было не так плохо, как он опасался, ведь яд был приправлен ненавистью вампира. Через некоторое время Эйдан понял, что кровь Грегори разлагает яд. Он чувствовал борьбу в своем теле, но кровь Грегори была намного сильнее всего, что только мог придумать вампир. Через пару минут Эйдан уже чувствовал себя превосходно, легкие и сердце работали в нормальном режиме, а из пор выделялся яд змеи.
Он взял мальчика на руки и стал подниматься в небо, разворачивая крылья и направляясь к дому, к Спутнице жизни, которая ждала его. Едва он приземлился на балкон третьего этажа, как Александрия протянула руки к ребенку, смеясь и плача.
— Ты сделал это, Эйдан! Не могу поверить, что у тебя получилось!
Читать дальше