Кресли Коул - Нет голода неистовей

Подойдя к двери ванной комнаты, он обнаружил, что она заперта. Покачав головой, Лаклейн легко сломал ручку и вошел в комнату, которая была так густо наполнена паром, что он с трудом смог разглядеть девушку. Перепуганная, она сидела у противоположной стены, свернувшись клубочком. Подойдя к ней, он приподнял ее за руки и нахмурился, обнаружив, что она все еще грязная и мокрая.

— Ты так и не привела себя в порядок? — она не ответила, продолжая, не отрываясь, смотреть в пол. — Почему?

Она жалко пожала плечами.

Лаклейн посмотрел на каскад струящейся воды в стеклянной душевой, открыл дверцу и подставил руку под воду. Ну что ж, он вполне мог использовать эту ситуацию. Слегка отодвинув ее в сторону, он стал раздеваться.

При виде его члена она округлила глаза, прикрыв рот ладонью. Можно подумать, она никогда не видела такого раньше. Но он позволил ей вдоволь насмотреться. Даже облокотился о стену, скрестив при этом руки на груди, пока она таращилась на него, не в силах отвести глаз от его плоти.

Ее восхищенный взгляд заставил его возбудиться — его тело, по крайней мере, все же считало ее своей. Но уже в следующее мгновение, вздохнув, она опустила глаза. Ее внимание привлекла его изуродованная нога, казалось, испугавшая девушку еще больше. Уже одно это заставило его смутиться и шагнуть под воду, желая скрыться от ее взгляда.

Войдя в кабинку, он закрыл глаза от удовольствия, при этом почувствовав, что это никак не ослабило его эрекции. Ощутив, как она вся напряглась, будто была готова сорваться с места, он открыл глаза. Если бы он сейчас был сильнее, то был бы даже рад ее попытке. — Не смотри так на дверь. Я поймаю тебя прежде, чем ты окажешься в другой комнате.

Заметив, что он возбудился еще сильнее, она отвернулась, с трудом подавив крик.

— Снимай свою одежду, вампир.

— Не-ет, не сниму.

— Ты собираешься мыться в одежде?

— Лучше так, чем остаться голой рядом с тобой.

Стоя под струями воды, он чувствовал себя расслабленным, даже великодушным после такого прекрасного обеда. — Тогда давай заключим сделку. Ты мне, я тебе.

Она взглянула на него из-под прядки, выбившейся из туго-заплетенной косички. — Что ты имеешь в виду?

Облокотившись руками по обе стороны двери кабинки, он нагнулся вперед, выглянув из под потока воды. — Я хочу, чтобы ты была здесь со мной, без одежды. Что потребуешь взамен?

— Ничего равного этому по ценности, — прошептала она.

— Ты останешься со мной на неопределенное время, до тех пор, пока я не решу тебя отпустить. Разве ты не желаешь связаться со своими…людьми, — он фыркнул. — Уверен, ты для них весьма ценна, будучи такой уникальной, — на самом деле, держать ее вдалеке от ее вампирского рода и будет отличным началом его мести. Ведь он прекрасно знал — саму идею того, что ее непрерывно имеет Ликан, вампиры посчитают просто омерзительной, впрочем, как и его клан. Когда она прикусила нижнюю губу своим крохотным клыком, его гнев вспыхнул с новой силой. — Я могу и не делать тебе одолжений. Могу просто взять тебя здесь, а потом еще в постели.

— А е-если я соглашусь быть с тобой здесь, ты этого не сделаешь?

— Если придешь по доброй воле, не сделаю, — солгал он.

— А что ты собираешься …делать?

— Хочу касаться тебя. Узнавать. И хочу, чтобы ты также прикасалась ко мне.

Голосом настолько тихим, что он едва расслышал ее слова, она спросила. — Ты причинишь мне боль?

— Хочу касаться тебя, а не делать больно.

Она нахмурила свои изящные светлые брови, словно взвешивая предложение. Затем так, как будто движение причиняло ей боль, она наклонилась к своим сапожкам и стала расстегивать молнию. Выпрямившись, она взялась за края пиджака и испорченной блузки, но, казалось, была не в силах продолжать. Ее била сильная дрожь, а в голубых глазах застыла пустота. Но она все же согласилась. И в этот момент Лаклейн понял, что не может постичь причину, по которой она согласилась. Ее глаза были столь выразительны, и тем не менее, он не мог ничего в них прочесть.

Когда он придвинулся ближе, она стянула мокрый пиджак и блузку, а следом и порванное белье, поспешно прикрыв груди худенькой рукой. Стыдлива? И это когда он видел кровавые оргии, в которых участвовали вампиры?

— Прошу тебя. Я не знаю, кем ты меня считаешь, но…

— Я считаю, — и прежде чем она успела моргнуть, он сорвал с ее тела юбку и бросил ее на пол, — что должен, по крайней мере, знать твое имя, прежде чем прикоснусь к тебе.

Ее тело задрожало еще сильнее, если такое было возможно, а руки судорожно сжались на груди.