Джус Аккардо: Прикасаемый

Я снова посмотрела на запечатленную сцену в руках Кайла. Я ненавидела это фото, велосипед был последним папиным подарком, который он вообще мне покупал. День, когда он его вручил, тот же самый день, когда было сделано это фото, стал поворотной точкой в наших жизнях. На следующий мои отношения с отцом стали рушиться. Он начал задерживаться на работе в юридической фирме, и все изменилось.

Кайл поставил фотографию на место и двинулся к следующей. Его рука остановилась на середине пути, и лицо побледнело. Мышцы подбородка дернулись.

— Это была ловушка, — произнес он спокойно, рука, ослабев, упала.

— А? — я вопросительно проследила за его взглядом. Отец и я на прошлогодний день города, ни один из нас не улыбается. Как я помню, мы не были счастливы по поводу этой фотографии. Но еще меньше мы были счастливы тому, что вынуждены стоять так близко друг к другу.

— Почему не дать им схватить меня на берегу? Зачем вести сюда?

— Позволить кому-то схватить тебя?

— Людям из организации. Людям из Деназена.

Я моргнула, уверенная, что ослышалась.

— Деназен? Как юридическая фирма?

Он снова повернулся к фото.

— Это ведь его дом?

— Ты знаешь моего отца? — Бесценно. Мой страдающий манией величия отец заработал еще одно очко. Один из его случаев, без сомнения. Может быть, бедный лошок, которого он отослал в дом счастья, потому что ясно, ему там и место.

— Этот человек — дьявол, — ответил Кайл, поджав губы. Его голос изменился с удивленного к смертельному за один удар моего сердца, и, сумасшествие или нет, я нашла это своего рода горячим.

— Мой отец — говнюк, но Дьявол? Немного грубо, ты так не думаешь?

Кайл разглядывал меня какой-то момент, делая несколько шагов назад, отступая к двери.

— Я не позволю им больше меня использовать.

— Использовать для чего?

Что-то подсказывало мне, что он говорит не о сравнении сортов кофе. В животе началась изжога.

Его глаза сощурились и излучали такую ненависть, что я фактически отшатнулась.

— Если ты попытаешься не дать мне уйти, я убью тебя.

— Ладно, ладно. — Я подняла свои руки, надеясь показать, что сдаюсь. Что-то в его глазах заставляло поверить в его намерения. Вместо того чтобы быть обеспокоенной, хотя тоненький голосок благоразумия на задворках мозга кричал, что надо бы, я была заинтригована. Это был мой отец. Подружиться и влиять на людей так, что они угрожают убийством. Рада, что такая не только я. — Почему бы тебе не начать с рассказа о том, кто, как ты думаешь, мой отец на самом деле?

— Этот человек — Дьявол Деназена.

— Да. Дьявол. Уловила это раньше. Но мой отец — просто адвокат. Знаю, это само по себе делает его своего рода придурком, но…

— Нет. Этот человек — убийца.

Челюсть упала на пол. Забудьте про яйца, у этого парня булыжники.

— Убийца?

Негнущимися руками Кайл начал снова щелкать пальцами, как он делал это у ручья. Указательным, средним, безымянным и мизинцем. Снова и снова. Тихим голосом он сказал:

— Я наблюдал, как он отдал приказ удалить маленького ребенка три дня назад. Это не то, что делает адвокат, верно?

Удалить? Какого черта, как предполагается, это означает? Я собиралась выпалить другой рад вопросов, но раздался шум снаружи. Машина. На подъездной дорожке.

Машина отца.

Кайл, должно быть, тоже это услышал, потому что его глаза расширились. Он перепрыгнул через диван и приземлился около меня в тот момент, как ключи отца звенели в замке парадной двери, и поворачивалась ручка. Эта чертова штука никогда не заедала у него.

Он зашел домой и закрыл за собой дверь. Глаза сфокусировались на мне, он произнес:

— Дэнзи, отойди от мальчика.

Ни эмоций, ни удивления. Только холодный, плоский тон, который он использовал, когда говорил со мной обо всем от хлеба до освобождения от школы.

Обычно это опечаливало меня, факт, что его карьера, кажется, высосала из него всю душу, но я с этим покончила. На данный момент легче было сойти с ума. Попытаться получить от него любую реакцию стало моей единственной целью в жизни.

Кайл подошел ближе. Сначала сумасшедшая часть моего мозга решила, что это означает, будто он хочет защитить меня от моего отца. Это как-никак имело смысл. Согласно ему, отец — зло, а я та, кто прикрыл его спину у ручья, та, которая дала ему свою обувь и лгала тем людям, я была другом.

Но тут Кайл заговорил; его угрожающие слова были произнесены холодным, резким тоном, который перечеркнул мою безумную теорию.

— Если ты не отойдешь в сторону и не дашь мне уйти, я убью ее.