Вера Чиркова: Найти себя [СИ]

— Сейчас капли выпью, — вздохнул Костик и потянулся за пузырьком.

— А сама ты не можешь… снять себе боль? — как-то затравленно пискнул Тарос и украдкой оглянулся на старуху.

Но Риха все равно услышала.

— Боль она и зельем снимет, а мешать организму нельзя. Небось, сам потом запросишь деток здоровеньких?!

— Он допросится, — с угрозой пробурчал Костик, и, вспомнив про пациента, повернулся к хозяйке, — так мы идем к малышу?

— Идем, деточка… — грустно вздохнула старуха, — да только боюсь, зря растревожим мы его… он такой сообразительный…

— Идем, там видно будет, — Тина решительно поднялась из-за стола.

— Я с вами, — так же решительно поднялся Тарос.

— Отнеси вещи и приходи, — Костик вовсе не собирался уступать отвоеванных вчера позиций, — вон тот дом… посидишь рядом на скамеечке.

— Строго ты с ним, — одобрительно хмыкнула старушка, глядя, с какой скоростью умчался с корзинкой и подушкой Тарос, — и правильно. Им, таким бабникам, нельзя воли давать, сразу под чужие юбки полезут.

— Да? — Удивился Костик, — а как ты поняла, что он бабник?

— Так ведь, сколько живу, как не научиться! Мы-то не все время тут сидим, как сезон дождей начнется, в город переберемся, на рынке стоять буду. А там, каких только не насмотришься! Пока жена мед пробует, супружник ее всех девок в округе взглядом перещупает. И глаза-то у него так и играют, как у кота, что мышку поймал.

— Ой! — всполошилась Тина, — а у меня ведь кот с собой… совсем вчера про него забыла.

— Немудрено, вся зеленая была, не волнуйся, накормила я твоего зверя… — Риха остановилась на пороге дома, — ну что, идем?

— Конечно, — Костик решительно шагнул следом.

Малыши еще спали, только один, худенький и бледный, сидел у незастекленного оконца и тоскливо смотрел во двор.

— Что с ним… ну, на что жалуется?

— Не жалуется он… — вдруг всхлипнула Риха, — молчит. Зверь прошлой весной напал… оно, зверье-то, весной бешеное, свадьбы у них… вот и потоптал малого, недалеко отсюда. Вроде кости срослись, а не ходит. И говорить не может… а смышлен… прямо беда.

— Нужно положить его… можно прямо тут, на лавке… нет, подушек не нужно, маленькое что-нибудь под голову, — командовала Тина, растирая руки, — как тебя зовут? Тун? А я Тина. Я целительница и могу тебя вылечить. Но и ты должен мне помочь… хочешь выздороветь?

Малыш серьезно и даже с какой-то укоризной кивнул.

— Тогда лежи спокойно и ничего не бойся… — почувствовав, как к ладоням хлынуло знакомое тепло, Костик положил их на худенькое тельце и закрыл глаза.

Черт побери, как же он терпит? И не стонет, не плачет? Просто сидит и молчит?! Воспаленный, пережатый неправильно сросшейся костью нерв горит перед внутренним зрением, как раскаленный гвоздь.

— Помоги мне перевернуть его на животик… вот так, и держи за ножки, чтоб не дернул, — бормотала Тина, пытаясь сообразить, как проделать то, что раньше делала только вдвоем с моряной?

Одна убирала боль, вторая ломала неправильно сросшиеся кости. А вот как все это сделать самой…

Тина на несколько секунд смолкла и вдруг поймала не по-детски серьезный взгляд малыша и сообразила, он все понимает. И очень боится. Но не боли, к ней ребенок притерпелся. Боится, что она уйдет и оставит его на этой скамейке у окна наедине с проклятой болью.

— Ладно, — решилась девушка, — поехали.

Осторожно просунуть воображаемое щупальце, коснуться нерва, представляя, что он замерз, превратился в холодную нитку, и увидеть расширенные от изумления глаза Туна… на это ушло всего несколько секунд.

Подмигнуть мальчишке, мол, держись, просунуть второе щупальце и осторожно вывести из трещины застывшую нитку нерва… именно так это виделось Тине, а как там происходило на самом деле, она не знала, знала только, что сейчас заморозка с нерва слетит и он вспомнит все, что с ним проделали.

— А-ааа, — вскрикнул ребенок, подтверждая правильность предположения.

Риха охнула, стиснула его ножки крепче, из ее глаз хлынули слезы.

— Поздно плакать, — теперь Тина уже не торопилась.

Спокойно снимала с нерва воспаление, щедро вливая свою силу, подправляла сустав, чтоб работал нормально, добавляла энергии ослабшим мышцам.

— Все, — повернула мальчишку к себе лицом и строго заявила, — если сейчас не скажешь — спасибо, верну назад твою болячку, понял?

Ребенок испуганно вытаращил глазенки, теперь, когда прожигающая его боль исчезла бесследно, он верил этой странной чужачке много больше, чем всем своим родичам, вместе взятым.