Вера Чиркова: Поверить в мечту

Наемники застыли как замороженные, но на анлезийца этот окрик не подействовал. Хотя клинки его замерли буквально в волоске от уже успевших почувствовать безысходность воинов. А в следующий миг, пользуясь их недолговременной неподвижностью, Васт ловко захватил одной рукой десятника и прижал к своей груди, превратив в живой щит.

— Что тебе нужно, следящая? — Сердито сведя красиво изломанные брови, непримиримым тоном поинтересовался он у Тарилли, продолжая бдительно присматривать за врагами.

— Я хочу вам помочь, — со всей убедительностью, на какую была способна, кротко заявила она, не решившись пускаться в объяснения прямо тут, — если ты не против, можно запереть этих людей в подвале и прислать им лекаря… тебя ждет Тина.

— Если тебе удастся их уговорить… почему бы и нет, — почти сразу согласился анлезиец, сообразив, что это лучшее, что можно сейчас сделать.

Что?! Изумилась темная, уговаривать людей?!

Ну, уж нет, только не сейчас, когда так дорог каждый миг. Да и ситуация именно такая, когда за небольшое превышение власти, насколько она сумела выяснить законы, следящие наказывать не станут.

— Все быстро входите в подвал, и раненых захватите, — вроде и не было в ее голосе особо командных ноток, а наемники дружно рванули вниз, не забыв утащить с собой пострадавших.

Довольно легко раненых, как она сумела заметить по их жизненной силе, значит, анлезиец все же надеялся, что сумеет не преступить самой последней черты.

Десятник в его руках задергался, порываясь отправиться вслед за остальными, но Васт не отпустил.

— Скажи ему, чтоб провел меня мимо охраны, — сухо скомандовал он Тарилли, делая вид, что не заметил ее маленького насилия над личностями наемников.

Несостоявшаяся королева послушно повторила десятнику этот приказ, добавив, чтоб запер сначала подвал и он сразу притих, закивал понятливо, расплылся в облегченной улыбке. Быстро задвинул засов и пошел впереди, показывая анлезийцу дорогу.

А этот десятник совсем не дурак, невесело думала Тарилли, неслышно двигаясь за настороженно поглядывающим по сторонам блондином, не настолько сильно она подчинила сознание, как он рвался доказать. Его будет жаль… говоря, что адмирал не прощает предателей, Урдежис был совершенно прав.

В розовой спальне было светло и сильно пахло уксусом.

— Можете говорить, что я ничего не понимаю, — с возмущением оглянулся на вошедшего десятника королевский целитель, — только это не обморок, а невероятно крепкий сон. Наверняка от зелья. Что она пила или ела, перед тем, как упала?

— Стой, — прошептала анлезийцу Тарилли, и, не желая терять драгоценное время, громче скомандовала лекарю, — тебя ждут раненые, поторопись. Десятник, проводи.

Дождалась, пока за послушно исполнившими ее приказ мужчинами закроется дверь и подтолкнула Васта к постели.

— Позови ее… она что-то сделала с собой, когда ты упал. У вас есть связь на крови?

— Есть, — он, наконец, убедился, что с Тиной все в порядке и позволил себе немного расслабиться, но не настолько, чтоб поверить следящей, — а зачем она тебе, объяснишь?

Не верит, с отчаянием поняла Тарилли, и, по сути, прав. Никак не мог он не заметить ее рядом с Урдежисом. Судя по той скорости и силе, что она видела там, внизу, полукровка уже перешел в четвертый цикл и, разумеется, ощутил ее эмоции и понял, кто помогал советнику. Вот только времени на долгие объяснения нет… она даже не сетью, а всем сердцем чувствует, как тает жизненная сила Гинло. Значит, остается один путь… самый страшный и ненавистный для темной расы, но выбора у нее нет.

— Ливастаэр из рода Сиреневой лозы! Я, Тарилли, непризнанная дочь темного рода Следящих, согласна принести тебе клятву верности на крови, и служить преданно до конца моих дней! — Маленький ритуальный кинжал с обсидиановым клинком лежал на ее ладони, протянутой к анлезийцу.

Васт почти сороковицу настороженно рассматривал ее искаженное отчаянием лицо, лихорадочно пытаясь понять, в чем подвох и никак не решаясь поверить, что она решилась на такую жертву. Недоверие и осторожность боролись в его душе с благородством и состраданием, и неизвестно, что победило бы, не появись из каминной трубы странный черный комок, сильно воняющий дымом и поблескивающий невероятно большими и чистыми глазками.

— Чудик тут, — сообщил он, садясь на плечо анлезийца и роняя на его светлый воротник хлопья сажи, — почему Тина спит?

— Ты не знаешь, что нельзя показываться врагам? — сердито прошипел анлезиец, торопливо поворачиваясь так, чтобы стоящая напротив темная не могла дотянуться до унса.