Ольга Гусейнова - Второй шанс для Елены!

Мама и папа, присев по бокам кровати, и взяв каждый по моей руке, с печалью в глазах смотрели на меня, а я только переводила взгляд, с пристальным вниманием следя за ними.

— Что случилось, говорите прямо, терпеть не могу секретов!

Мама тоскливо посмотрела в окно, а папа, спрятав боль из глаз, твердо и уверенно произнес, пожимая мою руку.

— Завтра тебя ждут в клинике в Германии. Для тебя нашли идеального донора. Та женщина попала в аварию сегодня ночью, ее мозг поврежден, и без аппарата невозможно поддерживать ее жизнь, да и с ним тоже долго не протянет. На все про все у нас не более трех суток, потом у нее начнут отказывать внутренние органы. Билеты в бизнес-класс я забронировал, с нами полетит твой врач для консультаций на месте и для подстраховки во время перелета. Не волнуйся, я с ним уже все обсудил и он считает, что обычным рейсом можно лететь. С администрацией аэропорта я договорился, нас пропустят без досмотра и волокиты. В Германии встретят представители клиники, где будет проведена операция. Так что скоро, солнышко мое, у тебя, наконец, начнется полноценная жизнь. Ты все сможешь, я в тебя верю, родная.

Пока слушала папу, глаза заволокло слезами. Господи, как же мне повезло с родителями. Столько любви и заботы ко мне. Не знаю других людей, кого любили бы так сильно и безмерно. Ради них я перенесу все, ведь они вложили в меня все что могли за шесть лет сплошных операций, уколов и процедур, они все время были рядом. Поддерживали, утешали, развлекали и учили всему что знали. Вытерев слезы, заметила как мама тоже готовится заплакать, а папа напрягся, опасаясь, что я расстроилась, смогла собрать себя в кучу и криво улыбнуться со словами.

— Я рада, что ситуация, наконец, подходит к своему логическому концу. Теперь или пан, или пропал, но честное слово, я устала так жить, хочется уже определиться с местом пребывания.

Последние слова вызвали у мамы неконтролируемые слезы, а папа слегка поморщился. Я же почувствовала что-то неладное, меня тревожило какое-то чувство недоговоренности. Что они боятся мне сказать?

— Мам, пап, давайте без секретов, что еще случилось, и что вы боитесь сообщить?

Мама перестала плакать, круглыми глазами глядя на меня, все сильнее краснея, а папа сглотнул и нерешительно сказал, с тревогой посматривая на меня.

— Мама беременна! Три месяца уже! Оказывается! И только вчера догадалась об этом.

Последнее он как-то с ехидной усмешкой заметил. Наверное намекая на то, что женщина за сорок уже должна уметь замечать во время подобное состояние. Я, тоже округлив глаза, посмотрела на маму, которой в этом году стукнуло сорок три, и папу, в прошлом месяце отпраздновавшего свое пятидесятилетие, и только ухмыльнулась, отметив, что они, оказывается, до сих пор ведут активную половую жизнь, раз еще и детей делать успевают. А еще я представила, какой они испытали шок, узнав, что судьба подарила им еще один шанс стать родителями. Боженьки мои! Уже сейчас страшно за своего будущего братика или сестричку, ведь мама, живущая только папой и мной и отец, который кроме работы и своей семьи больше ничего и никого не видит и не любит, просто задавят своей заботой и любовью нового члена семьи. Но главное, у нас будет ребенок! Я не выдержала и громко, с замиранием сердца, счастливо выдохнула.

— У нас будет ребенок?! Охренеть! Родители, я вас люблю и уважаю!!! Папа, ты вообще супер, молоток! Боже, у нас будет ребенок! — я все повторяла это и повторяла, и не могла никак насладиться этой новостью и своим счастьем. Именно сейчас внутри отпустило, ушла тревога. Если я умру, не справлюсь, они выживут благодаря этому чуду, которое нам всем подарила судьба. Наш ребенок — моя страховка, что самые любимые люди на свете, смогут пережить боль расставания со мной. Если что!!! — Это такое чудо!

Заметив как папа и мама расслабились и вместе со мной счастливо улыбаются, в голову пришла тревожная мысль, которую я сразу озвучила, причем самым безапелляционным тоном, на который была способна.

— Извини, папа, но я лечу только с врачом. Вы с мамой поедете на поезде. Как раз к результатам поспеете. На самолете ей нельзя — это вредно для малыша, пока она будет одна добираться, поседеет или заболеет от тревоги, а это опять же вредно для здоровья. Сейчас будущий ребенок для всех нас — самый главный на свете. Мы с Петром Алексеевичем спокойно вдвоем долетим, подготовимся, прооперируемся, и я обязательно буду жить, потому что очень хочу увидеть нашего ребенка. — в душе понимала, что мои шансы пятьдесят на пятьдесят, но весело продолжила: — Вы же понимаете, что я за вас спокойна буду. Уффф, даже представить себе не можете, как обрадовали этой новостью. Мне теперь ничего не страшно, я все смогу. Я буду бороться и о плохом больше думать не буду. Спасибо, родные мои.