Вероника Мелан: Игра реальностей. Дрейк

Терпи Мишка. Когда-нибудь жизнь наладится.

Отчим пил. И видимо уже далеко не первую банку пива.

Когда я щелкнула входной дверью, бубнение его ненадолго стихло, а потом снова возобновилось. На кого или на что я не поняла. Вторил его бубнению включенный в спальне телевизор.

В зале было тихо. Когда мамы не было дома, то здесь и свет включали редко. Никто не сидел на диване, не читал книжек, не слушал о том, как прошел день. Из кухни пахло не вкусной едой, а несло какими-то кислыми полуфабрикатами — дядя Толя готовить не умел, и у меня все желание помочь отбивал быстро, когда заводил долгие разговоры о том, как вокруг все плохо. Пара попыток побыть «хорошей» быстро сошли на нет после того, как я поняла, что для восстановления внутренних сил после таких вот монологов требуется много. Гораздо больше, чем у меня оставалось. Поэтому разнообразием меню отчима не отличалось. Пельмени, замороженные котлеты да сухая рыба для пива — вот и весь нехитрый рацион.

Радовало то, что ко мне Анатолий Иванович обычно не лез. Редко когда пытался сунуться в комнату с разговорами, удрученный одиночеством, но отклика никогда не находил. Не любила я поддерживать темы о плохом. Зачем лишний раз? Уж лучше попробовать снова увидеть вокруг что-то хорошее, даже когда трудно. А так как мою точку зрения отчим не разделял, говорить нам было не о чем.

Я сняла плащ, повесила у двери, прошла в комнату и закрыла за собой дверь. Подошла к окну, проверила, как там Миша. Кот был в одиночестве. Лежал рядом с кустом, подвернув под себя передние лапы.

Я тяжело вздохнула. Силой оторвала себя от окна. Невозможно было караулить его двадцать четыре часа в сутки, хоть и хотелось. Достала из сумки книгу о воплощении желаний в жизнь, села на кровать и прочитала несколько строчек:

«Попробуйте представить что-нибудь хорошее. Что приносит радость и успокоение в вашу жизнь. Сосредоточьтесь на этой картинке, представьте ее в деталях, заставьте себя поверить, что вокруг вас действительно то, что вы хотите видеть, и вы будете удивлены результатом…»

Как ни странно, выдумывать то, что приносило в жизнь успокоение, уже не требовалось. Я хорошо знала эту картинку. И чем больше времени тратилось на ее представление, тем больше деталей дорисовывало ищущее покоя воображение.

Автор книги говорил, что можно попробовать представить море или сад, горящий костер или пустынный пляж, даже застывший пруд. Мне же на ум всегда приходило одно и то же место, думая о котором почему-то становилось хорошо.

И этим местом был парк. Просто осенний парк… с лавочками, расставленными вдоль узких дорожек. Витые спинки, крашенные зеленым доски, много-много листьев на земле: красных, оранжевых, бордовых, золотых и коричневых. Легкий и теплый ветерок трепал мои волосы, когда я сидела там, закрыв глаза, радуясь теплу от лучей заходящего солнца. А напротив был маленький фонтан в виде чаши с ручками. Вода из чаши стекала в небольшой бурый и чуть потрескавшийся бассейн. Она мелодично журчала, принося тихую радость бытия, смывая все накопившееся за день.

Мой мысленный поток оказался безнадежно перебит, когда дверь в комнату отворилась. Скрипнула, нешироко приоткрывшись. Это был дядя Толя.

— Динка? Тут ты? Слушай, у тебя… — отчим замялся, пытаясь что-то протолкнуть через затуманенное алкоголем сознание, — … у тебя пятьсот рублей будет? До получки. Дай, а-а-а?

Я тихо и тяжело вздохнула, чтобы не услышал. А потом как можно ровнее ответила:

— Нет, дядя Толя. Отдала неделю назад почти все бабушке на лекарства. Даже на еду толком нет.

— Ну, что так-то! — в сердцах голос отчима окреп и стал каким-то надрывно-злым. — Ну, уж пятьсот-то рублей — не много ведь!

— Говорю же: нет денег у меня!

— Жалко тебе! — распалился спокойный в трезвом состоянии алкоголик. — Что зажала-то? Не веришь, что отдам что ли?

Я начинала выходить из себя. Какой там фонтан, какая чаша? Какое вообще может быть позитивное мышление от происходящего?

Я резко поднялась с кровати, сдернула со стула сумочку и вытащила кошелек. Там было двести пятьдесят рублей. Протянула пахнущему смрадом гостю.

— Нет больше. И не просите.

Отчим неловко, но крепко зажал деньги в пальцах. Долго на них смотрел — у меня возникло стойкое ощущение, что он не помнил того, что происходило минуту назад. Потом его взгляд чуть прояснился, он кивнул с выдавленной благодарностью.

— Отдам.

И исчез где-то в темном коридоре.