Наталия Ломовская - Шаманское проклятие

Она вздрогнула, словно ее укололи – в мозг воткнулась, точно ледяная иголочка, пронзительная мелодия телефона.

«Ни за что не возьму», – решила про себя Ада, но это звонил дядя Леня, и пришлось взять. Она сразу поняла, что он не просто взволнован, он вне себя, голос его дрожал и пропадал, в нем звучала боль. Ада вспомнила, как однажды, она тогда была еще девчонкой, он точно так же позвонил ей и приказал немедленно уезжать. Машина уже ждала – огромный бронированный крейсер, охранники повели Аду к автомобилю бегом, закрывая ее своими телами. Потом она обиняками вызнала, что на дядю Леню было покушение и он спасся только чудом. Впрочем, чудо сюда не вмешивалось, за спасение Шортмана была уплачена вполне реальная цена в две человеческие жизни. Шофер и телохранитель. Шофер и телохранитель…

– Детка, ты слышишь меня? Слышишь меня?

Он всегда произносил слова по два раза в минуты сильного душевного волнения.

– Да, дядя Леня. Что ты сказал? Повтори, пожалуйста, а то я задумалась.

– Ада, моя подруга попала в автокатастрофу. Она в сто тринадцатой больнице, в реанимации. Съезди туда, пожалуйста, только немедленно, немедленно! Я сейчас вылетаю обратно, а ты пока узнай, что там нужно – лекарства, лучшие врачи, лучшая палата, Ада, пожалуйста!

– Да, да, я все сделаю, – успокоила она его, переводя дух. Всего-то! А она уж перепугалась! – Я уверена, с ней все будет нормально. Еду туда сейчас же. Да, – а зовут-то ее как?

– Спасибо, детка! Нина, ее зовут Нина Лазарева!

– Я записала, – спокойно ответила Ада. – Лазарева Нина.

Что ж, бывает. Совпадение позабавило ее. Дурищу из ее журнала тоже зовут Нина Лазарева, не самое редкое имя, не самая редкая фамилия. Ада наскоро оделась и поехала в больницу, остановившись по дороге всего два раза. В первый раз у банкомата – очевидно, немного наличных ей не помешает. Во второй раз – чтобы купить себе энергетический дринк в яркой баночке. Напиток, обещавший невиданный прилив сил, оказался жуткой мерзостью, и его пришлось выбросить, но сладковатый привкус держался во рту до самой больницы. А больница была ужасна, Ада даже не предполагала, что в Москве может быть такая. Нахохлившийся скверик, мертвый снегирь посреди дорожки, серые кирпичные стены, источающие запах лекарств и человеческих страданий. На вахте зевает щуплая старушонка, цедит через губу:

– Приемные часы с двенадцати до четырех, бахилы стоють десять рублей. Да куда ты ломисся, куда ты ломисся? Говорят тебе – сейчас нельзя! Этакая недотепа!

Ух, какой Ада устроила ей разгон, всю богадельню на рога поставила! На шум сбежались зрители – больные в пижамах, персонал в мятых халатах. Всем подавай хлеба и зрелищ! Пришел высокий, наголо бритый мужчина в халате поопрятней, чем у прочих, Ада сразу же признала в нем старшего и поймала за лацканы, но поняла – этого нахрапом не возьмешь.

– Больную Лазареву перевели из реанимации в обычную палату. Первая помощь ей оказана, жизнь ее вне опасности. Сейчас она спит, будить ее не стоит. Единственное, что ей нужно, – это покой. Ни к чему так волноваться, сударыня. Ну, легонькое сотрясение мозга, ребро треснуло, царапина на локте… До свадьбы заживет. Это матушка ваша? Хотя, наверное, нет…

– Не ваше дело! – рявкнула Ада.

«Матушка…», «до свадьбы…». Ясновидящий он, что ли?

– Ей ведь, наверное, томограмму нужно делать, а томографа в вашей живодерне нет!

– Есть, есть у нас томограф! – обрадовался невесть чему доктор. – Новенький совсем, в упаковке даже. Недавно прислали. Если вы так настаиваете, мы и томограмму Лазаревой сделаем, хотя в этом нет необходимости.

– И в отдельную палату переведите, – потребовала Ада.

– Да у нее хорошая палата!

– Сколько там народу?

– Одиннадцать коек.

– Вот именно! Я заплачу. Отдельная палата, где она бы лежала одна.

– У нас нет таких палат!

– Найдите.

– Хорошо. Но только завтра, все завтра. Сейчас больной нужен только покой. Сударыня, не могли бы вы меня выпустить из объятий? – голубые глаза за стеклами очков весело заблестели. – Я, конечно, не против, мне даже приятно, но окружающие начинают волноваться… Может быть, в другой раз, в более интимной обстановке…

«Юморист», – Ада отпустила доктора.

– Благодарю вас, – расправив плечи, произнес доктор. – Приходите завтра, хорошо? Увидите свою больную, удостоверитесь лично, что все в порядке. Только купите у Антонины Семеновны бахилы и больше никого не хватайте за грудки, а то я стану ревновать.