Эми Плам - Если я должна умереть

-Я никогда не говорил, что ты не можешь,- настаивал Эмброуз.

-Тогда почему...

Он снова прервал ее.

-Я перестану жаловать если...

-У тебя нет выбора!

-... если ты сделаешь две вещи.- Поддразнивание давно сошло с его лица. Он серьезно.

Я должна уйти, но я не могу. Я знаю, что становлюсь свидетелем исторического момента, я скрываюсь за дверью, мои глаза прикованы к Шарлотте и Эмброузу.

-Хорошо,- говорит Шарлотта, понимая всю его тяжесть.

-Обещай мне, что ты вернешься.

Шарлотта молчит.

-И поцелуй меня на прощание.

-Что?- Пробубнила Шарлотта.

-Ты слышала меня.

Она стоит, как вкопанная пару секунд, прежде чем поднесла пальцы ко рту. Ее глаза блестят от слез, когда она снова садиться на край его кровати. И взяв его руку в свою, она наклоняется вперед и целует его. Это медленный поцелуй. Это долгий поцелуй. Это поцелуй, который она ждала в течение многих лет.

Джорджия ждет в прихожей, поскольку я выползаю из комнаты Эмброуза.

-Что случилось?- Спросила она, заставляя меня подпрыгнуть.

-Я не заметила тебя,- сказала я, прикладывая руки к колотящемуся сердцу.

-Итак, где вечеринка?- Она сложила руки на своей груди.

-Почему ты еще не спишь?- Спросила я.

-Не могла уснуть. Потом я выглянула в окно и увидела, как приезжают и паркуют Секс Пистолс свои машины. И я подумала, что что-то не так.

Я посмотрела на Джорджию, которая вылезла из постели и с ее короткими клубнично-блондинистыми волосами, выглядит прекраснее, чем обычно. Я понимаю, что есть шанс, что после сегодняшнего вечера, я больше ее не увижу. Обвив свои руки вокруг ее шеи, я притянула ее к себе.

Она погладила мою спину.

-Что, Кети-Бин? Я имею ввиду, помимо того, что ты теперь Чудо Женщина нежить или кто-то еще... я имею ввиду, почему ты плачешь?

-Я не плачу,- сказала я, шмыгнув носом, и тайком вытирая глаза, прежде чем отпустить ее.- Я просто хочу, чтоб ты знала, я люблю тебя.

Глаза Джорджии сузились, и она смотрит на меня с подозрением, тыкая указательным пальцем.

-Вы, ребята, собираетесь сделать что-то опасное. Что это?

-Ничего такого, о чем тебе нужно беспокоиться, Джорджия.

Она сделала отвратительный звук и сказала.

-Ох, не надо так обнадеживать, ты не говорила бы так, если бы не боялась,что не вернешься. Это - почему Жанна здесь посреди ночи, и половина берлинских панков прыгают вокруг дома, будто какие-то зомби устроили слэм? Так?

Я просто посмотрела на нее и прикусила свой язык.

-Прекрасно, я пойду спрошу Артура,- сказала она и пошла прочь.

Шарлотта вышла из комнаты Эмброуза и закрыла за собой дверь. Ее светлое лицо и ее естественно розовые щеки сменились алым. Она взяла мою руку, и мы спустились вниз по лестнице.

-Ты знаешь? - спросила она меня.

- Да,- призналась я. - Но только недавно. Я думаю, что Эмброуз любил Женевьеву только, когда она не была доступна. Как только это стало фактически возможно, я думаю, он понял, что она не была той, которую он хотел.

Она улыбнулась, как девочка, чье желание с пятью десятилетиями наконец исполнились и, пропуская вниз остальную часть лестницы, побежала к складу оружия.

Вернувшись в свою комнату, я умываюсь и зачесываю назад волосы в длинный конский хвостик. Затем хватая листок бумаги и ручку из стола, я села, чтобы написать записку Мами и Папи. Моя ручка колеблется выше страницы, поскольку я мучаюсь, что написать. Но прежде, чем я успела написать что-нибудь, я слышу стук в дверь.

Мами заглядывает в и спрашивает.

-Мы можем поговорить с тобой?

- Да,- говорю я, закрывая ненаписанное письмо рукой и затем, видя ее заинтересованное выражение, бросаю отговорку. Это мог быть последний раз, когда я вижу свою бабушку и дедушку, и я благодарна, что они пришли, чтобы найти меня.

- Я писала вам записку, но я рада, что вы здесь. Я бы поговорила с вами лично.

- Куда ты собираешься? - спрашивает Папи, входя, чтобы поддержать мою бабушку.

- Мы собираемся бороться против Виолетты,- честно говорю я.

- И ты собираешься вернуться? - Спрашивает Мами, ее голос дрогнул в течение секунды прежде, чем она остановила себя и одела храбрую маску бабушки.

Я поднимаюсь и иду к ним. Мои бабушка и дедушка. Помимо Джорджии, они - моя последняя оставшаяся семья, и я очень их люблю. Но наша борьба против нума не только для них как для людей — как жителей города, который может легко быть наводнен злыми немертвыми — но как цель гнева Виолетты. Если я потерплю неудачу, я знаю, что у неё не будет сомнения идти за ними. Она не станет отказываться от такого соблазнительного шанса для мести.