Шарлотта Физерстоун: Похоть

Поговаривают, что феи всегда жили среди смертных, их мир существует параллельно нашему. Они обитают в двух дворах; добрые феи принадлежат Благому Двору, где царят радость и свет. Противостоят благим феям темные силы, которые населяют Неблагой Двор — или нечестивое королевство, как его еще называют. Мрачные феи таинственны и чувственны, они сведущи в вопросах плотских наслаждений. Молва гласит, что достаточно рассмотреть этих фей и их красоту, как тут же окажешься вовлеченным в их эротический, сладострастный мир. И стоит очутиться там, как твоя судьба будет решена бесповоротно, а твои тело и воля отныне не будут тебе принадлежать.

Именно это и случилось однажды, давным-давно, с прекрасной королевой Благого Двора, которую постигло несчастье привлечь внимание властителя королевства темных фей.

Король тотчас потерял голову от любви к светлой красавице, и с этого мгновения им двигало лишь одно безрассудное желание — обладать ею любой ценой. Все мысли короля Дуира сводились к королеве Айне, но та с презрением отвергла его пылкие чувства. И тогда темному владыке не осталось ничего иного, кроме как похитить обожаемую королеву из ее светлого счастливого двора, пока та спала. Подобно тому, как Аид унес Персефону в подземное царство, Дуир доставил Айну в свои мрачные владения, где и принялся донимать ее своими эротическими талантами. Король Неблагого Двора нисколько не сомневался, что сможет покорить Айну, но светлая королева на дух не выносила Дуира. Айна долго вынашивала коварный план по избавлению от похитителя, обещая уничтожить короля и весь его двор, но Дуир держал ее в заточении — наложницей для своих темных, порочных удовольствий.

Ненависть к королю буквально изводила Айну, и вскоре она уже не могла думать ни о чем другом, кроме мести. Подпитываемая отвращением, Айна отчаянно искала возможность вырваться на свободу — увы, напрасно. Все попытки Айны были тщетными до одного памятного дня, когда она произвела на свет двойню — сыновей короля. Восхищенный своим потомством и благодарный королеве за столь роскошный подарок, Дуир стал менее осторожным. Он предоставил королеве новые свободы, и именно тогда Айна нашла способ сбежать из его владений.

Однажды ночью королева ускользнула, забрав с собой одного из сыновей — златокудрого ребенка, который был живым воплощением светлых сил Благого Двора, бросив на произвол судьбы темноволосого сына, так похожего на своего отца. Сбежав, Айна наложила заклятие на Неблагой Двор: он увянет и никогда не будет процветать снова — до тех пор, пока темный мужчина-фея не сможет склонить женщину отдаться ему без принуждения, по доброй воле. Кроме того, Айна прокляла сыновей, которые родятся у близнецов Дуира, — а заодно и всех последующих мужчин из рода короля, — наложив на них по одному смертному греху. Так королева разрушила шансы своего собственного темного сына, лишив надежды встретить целомудренную женщину, которая с готовностью, без давления на нее, отдалась бы ему.

Заклятие королевы действует и по сей день. Неблагой Двор гибнет. У обители темных фей есть лишь одна надежда — найти семь женщин, которые олицетворяют добродетельные стороны человечества. Семь женщин, которые являют собой целомудрие, умеренность, милосердие, прилежание, терпение, доброту и смирение. Женщин, чьи благонравные сущности способны побороть грехи, скрытые глубоко в душах каждого принца, — грехи, жаждущие совратить эти добродетели с помощью эротических наслаждений.

Если Неблагому Двору суждено выжить, волшебные темные принцы найдут способ убедить воплощенные добродетели следовать за ними по доброй воле, удовлетворяя основные потребности их грехов. Тех самых грехов, которым, возможно, придется по вкусу каждая из добродетелей.

«Дорогой дневник!

От рождения наделенная высшей силой — одаренная, облагодетельствованная… проклятая. Все это — я. Поговаривают, что это не только моя участь, такая же судьба уготована и моим сестрам, а началось все с одного благоприятного события. Подобно тому как к Деве Марии явился архангел Гавриил, моего отца посетила во сне королева фей, которая предсказала великое призвание и особое предназначение не только мне, но и трем моим сестрам. В этом сне отцу нашептали о роли, которую нам суждено сыграть в мире, еще нами не виданном, — мире, частью которого мы, кажется, никогда по-настоящему не станем.