Кассандра Клэр: Город праха

Чуть поодаль, как чужой, стоял Джейс — подобном другим Охотникам во всем черном. Саймон с досадой подумал, что когда он сам одевается в черное, то вид у него становится как с похорон, но Джейс в черном выглядел суровым и опасным. И волосы на темном фоне смотрелись еще светлее. Саймон стиснул зубы и подумал, что вряд ли хоть что-то — время или забвение — сможет ослабить его неприязнь к Джейсу. На его сердце висел тяжелый камень, и с этим ничего нельзя было поделать.

Еще Саймон успел подумать, что с этим собранием во дворе что-то не так, но тут Джейс обернулся, словно почувствовал его присутствие. Даже на таком расстоянии Саймон видел тонкий серебристый шрам на его шее, прямо над воротником. Негодование утихло, уступив место чему-то другому. Джейс коротко кивнул и заявил Маризе:

— Сейчас вернусь.

Саймона удивил его тон. Он никогда не стал бы говорить так со своей матерью — на равных, как взрослый взрослому. Мариза только рассеянно махнула рукой.

— Я не понимаю, в чем причина задержки? — обратилась она к Магнусу. — Это вообще нормально?

— Ненормальная тут только скидка, которую я вам даю, — заявил Магнус, постукивая по стене каблуком. — Нормальная цена была бы в два раза выше.

— Это всего лишь временный портал. Ты закроешь его, как только мы попадем в Идрис. Таков уговор. — Мариза обернулась к стоявшей рядом с ней женщине: — Ты ведь проследишь за этим, Мадлен?

Мадлен. Значит, это и есть подруга Джослин. Шанса рассмотреть ее как следует Саймону уже не представилось. Джейс схватил его за локоть и потащил в другой угол двора — туда, где никто не мог их видеть. Здесь трава разрослась еще гуще, тропинку, как змеи, пересекали толстые побеги. Джейс затолкал Саймона за огромный дуб и воровато огляделся по сторонам:

— Порядок. Можно говорить.

Шум машин с Йорк-авеню досюда почти не доносился, и в церковном саду было очень тихо.

— Ну давай говори, — сказал Саймон. — Ты же позвал меня сюда. Я нашел утром записку на подоконнике. А телефоном ты не пользуешься из принципа?

— Зачем, если можно обойтись и без этого? — сказал Джейс, окидывая его изучающим взглядом. На лице у него читались противоречивые эмоции — восхищение и что-то вроде разочарования. — Значит, солнце по-прежнему для тебя безвредно, вампир… Даже в самый полдень.

— Да, — ответил Саймон. — Сам прекрасно знаешь, ты при этом присутствовал.

При чем «при этом» он уточнять не стал. Глаза Джейса ясно говорили, что он тоже помнит кузов пикапа, плач Клэри и восход солнца над рекой — в мельчайших деталях.

— Я думал, эффект может исчезнуть со временем, — заявил Джейс, впрочем, не слишком убедительно.

— Если почувствую желание рассыпаться пеплом, я тебе сообщу, — огрызнулся Саймон. Джейс вообще очень легко выводил его из себя. — Ты меня за этим позвал? Чтобы изучать, как культуру бактерий в чашке Петри? В следующий раз просто пришлю фотографию.

— Я непременно поставлю ее у постели в красивой рамочке, — съязвил Джейс, правда, скорее по инерции, чем из желания его поддеть. — У меня к тебе серьезное дело, вампир. Хоть и неприятно это признавать, у нас с тобой есть кое-что общее.

— Роскошные волосы? — предположил Саймон, так же по привычке. Что-то в глазах Джейса заставило его занервничать.

— Клэри, — сказал Джейс.

Этого Саймон никак не ожидал.

— Клэри? — переспросил он, застигнутый врасплох.

— Ну да, Клэри, — повторил Джейс. — Помнишь, такая маленькая, рыжая и с дурным характером?

— Я не понимаю, при чем тут Клэри, — заявил Саймон, хотя конечно же прекрасно все понял.

У него не было ни малейшего желания обсуждать с Джейсом эти материи сейчас, да и вообще когда-либо. Неужели подобные разговоры не запрещает никакой мужской кодекс чести? Видимо, все-таки нет…

— Она дорога нам обоим, — произнес Джейс, бросив на него настороженный взгляд. — Нам обоим небезразлична ее судьба. Так ведь?

— Ты сейчас всерьез спрашиваешь, дорога ли мне Клэри?!

«Дорога», «небезразлична»… Это слишком слабые слова для выражения его истинных чувств. В голову Саймона закралась мысль — может, это какой-то розыгрыш? Тогда это слишком жестоко даже для Джейса — притащить его сюда, чтобы насмехаться над его разбитым сердцем. Хотя у Саймона еще оставалась надежда, что Клэри с Джейсом опомнятся и станут питать друг к другу ровно те эмоции, которые положено испытывать сестре и брату…

Сейчас от одного взгляда на Джейса эта надежда угасла. Братья не говорят о сестрах с таким лицом. И глумиться над ним Джейс сейчас тоже явно не собирался — Саймону была хорошо знакома эта боль в глазах — как отражение его собственной.