Линда Хилборн - Песнь крови

Человек — если это был человек — обладал неимоверной силой. Он навалился на нее бетонной плитой, прижимая к земле, свободной рукой лихорадочно протирая глаза. Длинные и острые как бритва клыки тянулись к ее горлу. С них капали кровь и слюна. Грейс чувствовала, как слизистая влага просачивается сквозь блузку, и задыхалась от невыносимо смрадного дыхания монстра.

Его длинные темные волосы висели грязными космами, кожа была мертвенно-бледной, рваная одежда — грязной до омерзения.

Грейс лягалась и отбивалась, пихала его в мощное плечо, пыталась вырваться из хватки небывалого, неправдоподобного зверя. Он был таким тяжелым, что ей казалось — сейчас треснут ребра. Кровь грохотала в ушах, сердце готово было разорваться от ужаса.

Из его пасти вырывалось басовитое рычание, перемежаемое вскриками и стонами, когда он тер глаза.

Женщина задыхалась, шумно хватая ртом воздух. Тело ее обмякло, отказываясь сопротивляться.

Кончики острых клыков прорвали кожу на горле, и от них по всему телу покатилась волна боли. Вот оно! Она напряглась, собирая последние силы… и тут чудовище исчезло. Его вес больше не давил ей на грудь, и она смогла дышать. Грейс ошеломленно распахнула глаза, только теперь осознав, что жмурилась от страха.

Какое-то мгновение она точно знала, что умерла, что это вырвало ей горло или раздавило грудь. Перед ней не было ни белого сияния, ни туннеля. И никаких идиллий, родные не встречали ее, чтобы проводить на зеленые луга. И — очень странно — все тело болело, хотя она наверняка умерла — иначе и быть не могло.

Она подняла взгляд и узрела идеальный ангельский лик.

Затем все исчезло.

— Дрянь! — выругался Итан. Он ухватил хулигана за грязный ворот рубахи и вздернул его в воздух. — Нельсон, будь любезен, забери у меня этот мерзкий образчик, а?

Он взглянул в полные ужаса глаза красивой женщины, распластанной на тропе, дал ей приказ «Спать» и увидел, как она опустила веки.

Надо же, как не повезло! Всего на минуту выпустил из виду безмозглого новокуса, и что? Само собой, мимо как раз проходила смертная. Что бы им не сидеть по ночам дома, как положено!

— Скользкий тип. Чуть не ушел, а? Нам обоим пора бы передохнуть от этой работенки.

Нельсон с треском вывалился из-за деревьев и избавил Ита-на от рычащего кровопийцы. Вперив взгляд в глаза буйного демона, он приказал ему вести себя смирно и перебросил затихшего мятежника через плечо.

— Как же, жди! — фыркнул Итан. — С тех пор как Мордехай явился в город и принялся превращать этих безмозглых одного за другим, спрос изрядно вырос. Только и делаем, что выслеживаем и хватаем кровососущих придурков. А он, как нарочно, выбирает таких, которые собственный зад будут с фонарем искать. Как будто тупость — единственное, что требуется от его новобранцев. Это все из-за Александра. Не раздразни он Мордехая, тот не явился бы безобразничать в наш тихий горный городок и мы бы сейчас спокойно дремали в своих гробах и смотрели по телику реалити-шоу.

— Да уж, — хмыкнул Нельсон, — хорошо же ты отзываешься о своем господине и повелителе! Александр еще ничего, разве что слишком вспыльчив. А Мордехай всегда найдет, чем его зацепить. Но ты же знаешь: у нас, вампиров, не одна драма, так другая. Не займись мы безмозглыми отпрысками Мордехая, подвернулось бы что-нибудь еще, столь же нелепое. Надо же скоротать вечность! Кстати, о драмах; что ты намерен делать с этой аппетитной крошкой, с которой так невежливо обошелся наш дружок? Здесь ее лучше не оставлять. Мы не единственные хищники в округе.

Итан вздохнул, разглядывая женщину. Признаться, она была хороша. За сорок лет своего посмертия он редко удостаивал смертных женщин чего-то большего, чем мимолетный взгляд. Приближаться к большинству смертных было попросту небезопасно: в нем разгоралась жажда крови, а их хрупкие тела не могли устоять перед его голодом. Он был слишком молод и слаб, чтобы справиться с искушением выпить их досуха. Всякий раз, оказываясь рядом с человеком, он с великим трудом удерживал себя в руках. А поскольку бессмысленные убийства оскорбляли еще сохранившиеся в нем чувства, он старался просто избегать соблазнов.

Конечно, он не отказывал себе в глоточке из припозднившихся торчков, преступников или педофилов, по неведению вступивших в его ночные владения. Кровь у них была не хуже всякой другой, и он считал, что делает доброе дело, избавляя от них общество. Он обнаружил примечательный талант избавляться от высохших трупов и никогда не нарушал основного закона вампиризма: любой ценой оставаться в тени. В его мире тому, кто выдаст существование немертвых, полагалось умереть уже окончательно и безоговорочно.