Эллен Шрайбер: Поцелуй вампира. Танец смерти

Моя лучшая подруга Беки была настолько поглощена своим романом с Мэттом, что у нас просто не было случая поболтать насчет бала. Впрочем, и так ясно, что она придет со своим парнем. Тревор наверняка явится с какой-нибудь шикарной блондинкой из группы поддержки спортивной команды. Ну и ладно, а меня будет сопровождать Александр Стерлинг. Только вот согласится ли он пойти после фиаско на Снежном балу, приключившегося несколько месяцев назад? Тревор тогда устроил скандал, и мой друг убрался к себе в особняк. Да и состоится ли этот бал, если жителям Занудвилля станет известно о том, что где-то в городе скрывается совсем юный вампир?

— Не забудь проголосовать за меня, — сказал враг детства и затерялся среди посетителей.

Я нырнула в дамскую комнату, ополоснула руки в белой фарфоровой раковине, заново подвела кроваво-красным карандашом уголки глаз и припорошила лоб снежно-белой пудрой. Все мои мысли при этом были о том, как сбежать в библиотеку посреди ужина с моими родителями на глазах у любопытных Митчеллов, которые сидят за соседним столиком, и при этом не устроить сцены. Для этого нужно чудо, как минимум — ложь во спасение.

— Думаю, нам здесь явно не хватает Малыша Билли, — заявила я, вернувшись к столику.

Родители скептически воззрились на меня.

— Я же тебе говорила, что он на вечеринке, со своими математиками, — напомнила мама. — Там и поужинает.

— Но ты же знаешь, что здесь ему было бы лучше. Он без ума от здешней кухни, особенно от крикет-бургеров. Да и мне совестно Я сижу в одном из любимых его заведений, а он находится бог знает где!

— Мы можем принести ему что-нибудь домой, — предложил отец. — Откуда у тебя вдруг появился такой интерес к брату?

Да уж, облегчить мне задачу папа явно не стремился.

— Он любит телевизоры с большим экраном, постоянно хнычет по этому поводу, а если узнает, что мы его так прокатили, то мне придется слушать его нытье не одну неделю.

— Надеюсь, младший брат нужен тебе не в качестве буфера? — спросила мама. — Пол, по-моему, мы смущаем ее. Надо перестать задавать так много вопросов.

— Все классно, — заверила я родителей. — Просто мне кажется, что Билли расстроится, если узнает, что мы находились так близко, а его не пригласили. Вот я и думаю, почему бы нам с Александром не сбегать туда за ним? Это в нескольких кварталах отсюда. Мы вернемся еще до того, как принесут ужин.

— У него там своя компания, — сказал отец. — Сейчас эти математики, надо думать, вовсю обсуждают простые числа.

— Если ты действительно этого хочешь, то, может быть, Пол… — предложила мама.

— Ладно, я приведу его, — согласился покладистый отец и положил салфетку на стол.

— Нет, лучше мне самой сбегать, — возразила я и встала, опередив его. — Александр ни разу не был в нашей библиотеке.

Отец посмотрел на меня с подозрением.

— Уж не собрались ли вы улизнуть на какую-нибудь тусовку?

— У нас-то в городе? Если я проведаю о том, что в Занудвилле есть что-то подобное, то вы узнаете первыми, — пообещала я и подмигнула.

Мы с Александром решили сделать то, что я до сих пор вообще не представляла для себя возможным, — заявиться без приглашения на вечеринку математического клуба.

Держась за руки, мы с моим другом-вампиром торопливо прошли через парковку торгового центра, перешли боковую улицу, обогнули автозаправочную станцию и уже проходили мимо небольшой рощицы, приближаясь к библиотеке, когда где-то вдалеке вдруг раздался неожиданный звук.

Вой собаки!

Мы остановились как вкопанные. У меня волосы встали дыбом. Собака завыла снова.

Лес мертвых деревьев, как я назвала эту рощу, представлял собой неухоженную, заросшую территорию площадью в пару акров. Густой кустарник совершенно задушил деревья, пытавшиеся пробиться к солнцу и дождю, так что многие из них усохли, превратились в древесные скелеты. Иногда в конце недели я делала домашнее задание не в читальном зале библиотеки, а среди гниющих дубов и кленов. Мертвых деревьев здесь было больше, чем живых, но из-за плотного подлеска улиц оттуда было не видно, создавалась иллюзия, будто город где-то далеко.

В семидесятые годы горожане считали рощу приютом хулиганствующих шаек мотоциклистов, а некоторые из них даже поговаривали, будто бы ни один человек, зашедший туда ночью, не возвращался живым. В свете уличных фонарей мрачная роща и впрямь выглядела устрашающе.