Елена Жукова - Алиса

Я уже совсем перестала обращать на высокопарный монолог нового владельца газеты, и, отвернувшись к окну и сконцентрировав взгляд на небольшом пятнышке на стекле, позволила себе помечтать о новой кондитерской, открывшейся на набережной. Но вскоре мне пришлось очнуться — очередная тирада Одинцова касалась непосредственно моей семьи.

— …по поводу ближайших планов… Я считаю необходимым более подробно освещать жизни людей, оказавшихся в центре общественного внимания. Я не знаю, кто из вас этим займется, но в следующем номере я хочу видеть статью о руководителе и владельце «Гравикорп» Александре Верховском. Весь мир через несколько лет пересядет на его технику, читателям будет интересно узнать о его жизни. Но палку перегибать с личным тоже не стоит. Самого Верховского еще два дня не будет в городе, единственный человек, кто еще может дать эту информацию — его дочь, редкостная высокомерная стерва, которая слишком задирает нос, хотя из себя ничего не представляет. Она об отце точно не станет ничего говорить. Поэтому предлагаю дождаться его возвращения.

Что ж, это не самое худшее мнение обо мне из тех, которые уже приходилось слышать ранее. Я осторожно окинула взглядом присутствующих. Н-да, зря тогда семья Одинцовых решила сообщить о будущей свадьбе в прессе, не дожидаясь моего согласия на участие в этой затее. Все-таки два года слишком маленький срок, чтобы журналисты забыли такой скандал. Лица моих коллег успешно ничего не выражали, но я отчетливо видела, что они с азартом следят за происходящим, а кое-кто сдерживается из последних сил, чтобы не заржать в голос.

— Всеслав Андреевич, но… — Наталья-Эмилия растерянно переводила взгляд то на меня, то на Одинцова, видимо пытаясь сообщить, что неловко при мне про меня гадости говорить. Но тот ей возможности высказаться не дал.

— Эмилия, если мне нужно будет услышать ваше мнение, я сам обращусь к вам. А пока я хочу, чтобы вы меня не перебивали и не лезли со своими комментариями, — сделал достаточно резкое замечание Одинцов-младший. Главному редактору это не понравилось, и если она могла хмуриться, то непременно бы это сделала, но многочисленные пластические операции лишали ее такой возможности.

— Неужели, это все окажется на деле действительно так серьезно и сложно, как вы говорите? — обронила я с умным видом, стараясь придать своему голосу максимум твердости.

— Вы даже не представляете, куда надо залезть! Вам, юная леди, до работы с людьми такого уровня еще расти и расти, — в голосе Всеслава четко проскользнули покровительственные, слегка вальяжные нотки.

Спорить я не стала, позволила в ответ только еще раз улыбнуться, напустив на себя максимально застенчивый вид. Судя по второму, уже более тщательно изучающему меня взгляду, получилось не очень убедительно.

— А вы у нас… — Одинцов заглянул в свой планшет, нахмурился и продолжил — Алиса Лаар?

— Да, — печаталась я всегда под маминой фамилией, чтобы у читателей не возникало лишних вопросов. Но в редакции знали, что я дочь своего отца.

— Вы разве уже совершеннолетняя? — меня смерили критичным взглядом и, похоже, пришли к выводу, что девчонка в потертых джинсах и обычной футболке почетного обращения не заслуживает.

— Вас интересует полное совершеннолетие (*с десяток лет назад во всех развитых и околоразвитых странах было введено два совершеннолетия, и только достигнув их человек становился полноправным гражданином и мог все сам все решать за себя, в том числе выйти замуж или жениться без согласия родителей)? — уточнила я, на всякий случай мило (как хотелось надеяться) улыбнувшись и пару раз хлопнув ресницами.

— Да.

— Ммм… Я прям в растерянности от вашего вопроса. Он прозвучал как предложение… — мечтательно протянула я, но несколькими секундами позже, напустив на себя максимально серьезный вид, сухо поинтересовалась, — Всеслав, неужели вы верите в любовь с первого взгляда?

Не смогла я просто помолчать, когда меня буквально полили взглядами, полными презрения.

— Всеслав Андреевич, — раздраженно поправил меня Одинцов, но я успела почувствовать среди прочих четкий запах его смущения. — Вы понимаете, что задаете неуместные вопросы?

Неожиданно для себя я фыркнула, но спохватившись, замаскировала промах кашлем. Всеслав мрачнел на глазах.

— Разве? Мне проще поверить, что человек в вашем возрасте еще способен внезапно воспылать ко мне романтическими чувствами, чем допустить мысль, что вам, наверняка хорошо знающему статистику выигрышных дел о различного рода дискриминациях, не нравился мой пол или возраст? Или именно по ним вы оценили меня как журналиста? — ответила я, уже чуть ли не в открытую забавляясь.