Кассандра Клэр - Город небесного огня

Джулиан пересек комнату и вернулся уже с заряженным арбалетом и двумя кинжалами.

— Ты должен отпустить Ливви, Тай, — сказал он и через мгновение близнецы разделились. Джулс дал девочке один из из кинжалов, а другой предложил Тибериусу, который уставился на вещь так, будто та была с другой планеты.

— Тай, — произнес Джулс, опуская руку. — Почему у тебя в комнате пчелы? Что тебя в них привлекает?

Тай ничего не ответил.

— Тебе нравится то, как они работают вместе, так? — сказал Джулиан. — Ну, а теперь мы должны работать вместе. Мы должны добраться до кабинета и вызвать Конклав, ладно? Послать сигнал бедствия. Они отправят подмогу, чтобы защитить нас.

Тай протянул руку за кинжалом, коротко кивнув.

— Я бы это и предложил, если бы Марк и Катерина меня послушали.

— Это так, — сказала Ливви. Она взяла кинжал с большей уверенностью, чем брат и держала его так, будто знала, что с ним делать. — Он об этом и думал.

— Теперь мы должны вести себя очень тихо, — сказал Джулс. — Вы двое идете за мной в кабинет. — Он поднял глаза и встретился взглядом с Эммой. — Эмма заберет Тавви и Дрю, а потом встретится с нами там. Хорошо?

Сердце девочки спикировало вниз, как морская птица. Октавий — Тавви, ребенок, двухлетний малыш. И восьмилетняя Дрю, слишком маленькая, чтобы начать тренироваться физически. Конечно, кто-то должен был забрать их. Глаза Джулса умоляли об этом.

— Да, — сказала она. — Это именно то, что я собираюсь сделать.

Кортана был пристегнут к спине Эммы, в её руке был метательный нож. Ей казалось, будто металл пульсирует в её венах как сердцебиение, пока она скользила по коридорам Института, прижавшись спиной к стене. Периодически ей встречались огромные окна, и вид на синее морее, зеленые горы и мирно плывущие по небу облака дразнили её. Она думала о своих родителях, находящихся где-то на пляже, не имеющих представления о том, что здесь сейчас происходило. Она хотела, чтобы они сейчас были здесь, но в то же время была рада, что это не так. По крайней мере, они были в безопасности.

Сейчас девочка была в той части института, которую она знала лучше всего: семейное крыло. Она прокралась мимо пустой комнаты Хелен со сложенными и покрытыми слоем пыли вещами.

Мимо комнаты Джулиана, такой родной после миллиона ночевок, и Марка, дверь которой была плотно закрыта. Следующая комната принадлежала мистеру Блэкторну, а затем — детская. Эмма сделала глубокий вдох и толкнула дверь плечом.

Зрелище в маленькой комнатке с голубыми стенами заставило её глаза расшириться. Тавви был в кроватке, его маленькие ручки сжимали перила, щечки были ярко-красными от слез.

Друзилла стояла перед кроваткой, меч — Ангел знает, где она его откопала — который она сжимала в своей руке, был направлен прямо на Эмму.

Рука Дрю дрожала и от того острие клинка плясало в разные стороны; косички торчали по обе стороны её пухлощекого личика, но взгляд Блэкторновских глаз был полон стальной решимости и говорил что-то вроде: Только попробуй коснуться моего брата.

— Дрю, — ласково сказала Эмма. — Дрю, это я. Джулс отправил меня за вами.

Она с грохотом уронила меч и разрыдалась. Эмма пронеслась мимо неё и достала ребенка из колыбели свободной рукой, а затем переместила его на бедро. Тавви был слишком маленьким для своего возраста, но весил добрые двадцать пять фунтов; она поморщилась, когда тот дернул её за волосы.

— Мемма, — произнес мальчик.

— Тише. — она поцеловала его в макушку. Он пах детской присыпкой и слезами. — Дрю, хватайся за мой пояс, хорошо? Мы идем в кабинет. Там безопасно.

Она послушно взялась за оружейный пояс своими маленькими ручками и уже перестала плакать. Сумеречные охотники много не плакали даже в восьмилетнем возрасте.

Эмма направилась в коридор. Звуки снизу стали еще хуже. Крики продолжались, вой становился протяжнее, стекло разбивалось, дерево трещало.

Эмма медленно двигалась дальше, сжимая Тавви, она бормотала что-то о том, что всё будет в хорошо, что он будет в порядке. И здесь было еще больше окон, и солнце, прорывающееся сквозь них, светило безжалостно, почти ослепляя.

Она была ослеплена паникой и солнцем; это было единственным объяснением тому, что следующий поворот был выбран неверно. Девочка свернула и вместо того, чтобы оказаться в нужном месте, она обнаружила то, что стоит на широкой лестнице, ведущей в фойе и к большой двойной двери, служившей входом в здание.

Фойе было заполнено Сумеречными Охотниками. Некоторые — известные ей как Нефилимы Лос-Анджельского Конклава — были в черном, остальные — в красном снаряжении. Прежде расположенные здесь ряды скульптур сейчас были опрокинуты, разбиты на кусочки и растерты в порошок по земле.