Кассандра Клэр: Город небесного огня

У озера были светлячки. Они освещали ночь мигающими вспышками, когда группа разложила куртки и одеяла, которые Магнус предоставил, как он выразился, из воздуха, хотя Клэри была уверена, что он незаконно стащил их из Bed Bath & Beyond.

Озеро было похоже на серебряную манетку, отражающую небо и все его тысячи звезд. Клэри могла слышать Алека, называющего все созвездия Магнусу: Лев, Лук, Крылатый конь. Майа сбросила свои туфли и гуляла вдоль берега озера. Бат шел за ней, и Клэри видела, как он нерешительно взял ее за руку.

Она позволила ему.

Саймон и Изабель склонились друг к другу, перешептываясь. Впервые за долгое время Изабель рассмеялась. Ее лицо горело ярче, чем за последние месяцы.

Джейс сел на одно из одеял и усадил Клэри рядом с ним, его ноги были по обеим сторонам от нее. Она облокотилась на него, чувствуя как его сердце бьется ей в позвоночник. Его руки оплели ее, и его пальцы дотронулись до Кодекса в ее руках.

— Что это?

— Подарок для меня. А здесь для тебя тоже, — сказала она и взяла его руку, разгибая его пальцы один за другим до тех пор, пока его рука не была открыта. Она вложила слегка потертое серебряное кольцо ему в руку.

— Кольцо Эрондейлов? — в его голосе звучало изумление. — Где ты…

— Когда-то оно принадлежало Джеймсу Эрондейлу, — сказала она. — У меня нет семейного древа под рукой, так что я не знаю, что это точно значит, но он точно был твоим предком. Я помню, как ты говорил, что Железные Сестры сделали бы тебе новое, потому что Стивен не оставил тебе кольцо, но теперь оно у тебя есть.

Он надел его на безымянный палец правой руки.

— Каждый раз, — сказал он тихо. — Каждый раз, когда я думаю, что теряю часть себя, ты возвращаешь ее.

Не было подходящих слов, чтобы выразиться, так что она молчала; только повернулась в его руках и поцеловала его в щеку. Он был прекрасен под ночным небом, звезды отбрасывали свой свет на него, блестя в его глазах и волосах, и кольцо Эрондейлов сияло на его пальце, напоминая обо всем, что было и что будет.

Мы все часть того, что мы помним. Мы храним в себе надежду и страх за тех, кто любит нас. Пока есть любовь и память, нет истинной потери.

— Тебя нравится имя Эрондейл? — спросил он.

— Это твоё имя, так что я люблю его, — ответила она.

— Есть несколько довольно плохих фамилий Сумеречных Охотников, с которыми я мог бы остаться, — сказал он. — Бладстик. Ревенхевен.

— Бладстик вообще не может быть чьей-то фамилией.

— Может она впала в немилость, — признал он. — С другой стороны, Эрондейл звучит довольно мелодично. Приятно, можно сказать. Что ты думаешь на счет Клэри Эрондейл?

— О Боже, звучит ужасно.

— Мы все приносим жертвы во имя любви. — Он усмехнулся и перегнулся через нее, чтобы взять Кодекс.

— Он старый. Старое издание, — сказал он, переворачивая его. Надпись на оборота на Мильтоне.

— И конечно ты знаешь его, — сказала она нежно и прижалась к нему, когда он перевернул книгу в руках. Магнус развел огонь, и он весело горел на берегу, поднимая столп искр в небо. Отражение пламени танцевало в ожерелье Изабель, когда она повернулась к Саймону, чтобы сказать что-то, он отражался ярким блеском в глазах Магнуса, так же как и в воде озера, превращая легкую рябь в золото. Он отразился в словах, написанных на другой стороне Кодекса, когда Джейс стал вслух читать их Клэри, его голос был мягким, как музыка в сияющей темноте.

La belle Isabelle — Прекрасная Изабелль.