Екатерина Коути - Заговор призраков

Судя по тому, какой трепет эта история вызывала в придворных кругах, королева должна была самое малое освежевать несчастную статс-даму. Так или иначе, намек был понят.

– Постойте здесь, я сейчас вернусь, – бросил один из гвардейцев, поручив гостью заботам своего коллеги. В его обществе ей предстояло провести ровно пять минут, после чего ее спешно препроводили во дворец.

Когда впервые она поднималась по парадной лестнице, сердце билось так гулко, что заглушало отзвуки эха, а от роскошных интерьеров приходилось жмуриться, как от брызг расплавленного золота. Казалось, все это было давно, годы назад, если не века. Девушка не чувствовала ни восторга, ни трепета, словно всю жизнь только тем и занималась, что навещала августейших особ в их резиденциях. Даже в гостиной она, как ни силилась, не смогла разглядеть игры зеленых и золотистых оттенков, так впечатлившей ее в первый раз. Вместо живых красок в глаза бросалась позолота и запылившийся бархат гардин. Если бы не знать, что гостиная называется Зеленой, Агнесс ни за что бы не распознала ее цвет.

«Все потому, что мои глаза подернулись пеплом. Внутри меня пепелище, и ветер вздымает вихри серой пыли».

Не прошло и получаса, как в гостиную вошла королева. Ее походка потяжелела, хотя и сохранила упругость, лицо округлилось, а на щеках проступили неровные темные пятна, как пенка на топленом молоке. Нежно-голубое шелковое платье с более высокой, чем того требовала мода, талией едва скрывало округлившийся живот.

Подумать только, сколько тревог ей пришлось пережить в столь деликатном положении! Другая слегла бы от треволнений, но Виктория выказывала завидную волю к жизни. Увидев посетительницу, она сложила губы в приветливую улыбку и отозвалась на реверанс энергичным кивком. Агнесс вздрогнула. Трудно было забыть, как королева стояла поодаль, когда гвардейцы привязывали ее к креслу, и смотрела с тем брезгливым равнодушием, словно на ее глазах курице сворачивали шею.

С другой стороны, государыня не виновата в том недоразумении. Это ведь кузен Чарльз всех так одолжил. Сплел силок со множеством петелек, куда попались все, включая его самого. Вот только он заплатил за свободу царапиной пониже локтя. А Джеймс погиб…

– Милая мисс Тревельян! – заворковала королева и указала ей на кресло, но Агнесс осталась стоять. – Если в дальнейшем вы захотите повторить визит, будьте добры назначить аудиенцию через лорда-камергера, но в любом случае, я так рада, что вы ко мне заглянули! От вас не было ни весточки!

– Я пришла за своим вознаграждением, – проронила Агнесс, заливаясь краской. После этих слов королева сочтет ее особой расчетливой, во всем ищущей выгоды, но другого пути нет.

– Вознаграждением? Ах, да. Вы хотите сказать, компенсацией за причиненное вам неудобство. Я должна принести вам извинения, мисс Тревельян, мы действовали сгоряча и обошлись с вами слишком сурово. Как потом объяснил нам лорд Линден, в ваших словах была доля истины.

– Лорд Линден? – Агнесс не верила своим ушам.

– Да. Ваш кузен, – напомнила королева.

– Он… посмел что-то вам объяснять?

– Не кипятитесь так, Бога ради. Ваш кузен действовал из лучших побуждений. Такой милый молодой человек!

Она улыбнулась и зачем-то поправила прическу – колечки кос, плавно огибавших уши и собранных на затылке в гладкий кренделек. Неужели этот втируша и ее очаровал?

– Когда заговорщики похитили Берти – я до сих пор содрогаюсь от одной лишь мысли об этом! – лорд Линден пустился за ними вдогонку. Отыскав их логово, он выяснил, что заговорщики – это не кто иные, как чудовища, – все, как вы сказали, мисс Тревельян, никто этого уже не отрицает. Наш славный лорд Линден вступил с чудовищами в схватку, но силы были неравны, и он получил тяжкую рану. Как раз тут подоспели вы вместе с лордом Мельбурном.

– И с моим опекуном, – угрюмо добавила Агнесс.

– С ним тоже. Это по нему вы носите траур?

Взгляд голубых глаз навыкате ощупал шершавый бомбазин платья и черные креповые нашивки на подоле, которые успели съежиться от сырости. Черный капор и отброшенная назад вуаль тоже были встречены одобрительно, как и брошка из гагата, стянувшая высокий воротничок. Еще уместнее смотрелся бы стеклянный медальон с прядью волос покойного, но Агнесс не успела ее отрезать.

Ни на что ей не хватило времени. Даже сказать, что она его любит.

– Да, мадам. И буду носить вечно.

– Достойное желание, мисс Тревельян. Если бы моего ангела не стало, я бы тоже облеклась в черное на веки вечные. Хотя даже представить не могу, каково это – никогда не снимать вдовий чепец, – покачала головой королева. – Наверное, очень тяжко.