Юлия Поленова - Кровь на снегу

— Я не удержался и приехал к вам узнать как вы, и нет ли больше жертв.

— О-о, я даже не хочу об этом слышать и знать. Всё случившееся меня слишком пугает, а уж то, что ваши жизни в опасности, так это совсем с ума сводит.

Его медвежьи объятия крепко меня прижимали, поэтому, как ни стараясья, не мог из них выкоробкаться. В дверном прёме стояла Элспет…

Она наблюдала за происходящим оценивающим взглядом бесспристрастных глаз.

Но во взгляде читалась… ревность?

Меня это жутко удивило, я даже сначала не поверил, но всё было именно так. Ревность и ничего больше.

— Здравствуйте, мистер Луде, — подстать своему взгляду, поприветствовала меня она (что очень задело мою реностную натуру).

Я поклонился, но не произнёс ни слова.

— Замечу, что тоже рада видеть вас целым и невредимым. Я так понимаю, вчера вы доехали хорошо?

Она прошла вглубь гостиной, не дожидаясь моего ответа и села на софу, всё также сверкая своими бриллиантовыми глазками. В тот вечер в ней явно что-то изменилось, словно, она повзрослела.

— Да, доехал я очень хорошо, благодарю за беспокойство. Кстати, где же ваш отец? — поинтересовался я, удивлённо приподняв бровь.

— Он немного болен и решил лечь спать, думаю, он не спустится к нам, но я передам ему, что вы им интересовались.

Элспет вырожал все своим поведением, что хочет остаться со мной наедине. Поэтому мало говорила, хотя молчаливость была ей свойственна.

Я заметил кое-что ещё: поведения Бэскома носило почти что такой же характер, что и у его племянници. Он не терпел её присутствия, то есть Бэском ревновал меня к ней и сидя на другом конце софы, оценивающе разглядывал нас своими свинными глазками.

Не повезло герцогу в те секунды, перевес на чаше моих весов был в сторону Элспет. Этот человк интересен лишь как жертва в голодный период и ничего более, а девушка пленяла меня, я хотел её.

Подсев ближе к Элспет, я начал говорить:

— Вы очень бледны. Складывается ощущение, что вы никуда не выходите, не так ли?

— С момента приезда в Англию, я лишь раз выходила в сад. А сейчас… (на этой фразе она тяжело вздохнула) сейчас мне одной страшно — робко ответила она.

Думаю, что она понимала мой намёк на прогулку вместе.

— Может, вам стоит прогуляться перед сном и погода сегодня распологающая к этому. Могу я предложить вам мою компанию?

Моя рука дёрнулась к Элспет, поскольку я даже не хотел слышать её ответа, зная его наперёд.

Хотелось быстрее увести её в сад. Уж не зная и чему, но Бэском нам явно мешал.

Она поднялась с софы, незамтно улыбаясь, и сказала:

— Я вам буду очень признательна, только подождите минутку, я накину шубку.

Элспет вышла из гостиной, еле сдерживая своё желаие побежать, но у неё плохо получилось, потому что герцог это заметил.

Тут он оскалился улыбкой, наполненной лёгкой горечи, отвращения и ревности.

— Не правдали она очень мила, но странная одновременно?

— Я заметил, это то меня и привлекло в ней. Хочу сказать, что девушки в наше время не отличаються чем-то особенным, а вот Элспет… — мечтательно произносил я.

«Бэском, наверно, не ожидал от меня таких слов, а чёрт с ним!» — решил я в тот момент.

В голове герцога зародилась ненависть, огромное и сильное чувство в самом центре его воспалённого мозга и я чувствовал это, ненависть захлёстывала отвратительной волной грязи.

Благодаря быстрому приходу девушки, секунды ужасных чувств оборвались, но мне и этого хватало.

Девушка в очередной раз изменилась и теперь это вырожалось внешне: на лице появился лёгкий румянец, улыбка замерла в уголках рта, взгляд наполнился лукавством и, некоторые локоны выбились из причёски. С любопытством наблюдая за ней, меня приятно удивляли внешние перемены. Элспет смотрелась очень и очень притягательно.

— Я готова — выпалила она.

— Элспет, ты уверенна, что отец позволит выйте тебе в сад ночью? сомнительно сприсил Бэском, в надежде, что мы останемся из-за запрета отца.

— Он запретил, выходит мне одной, а я в сопровождении Гарольда, не так ли, Гарольд? — даже не смотря на своего дядю, отвечала девушка.

На что я парировал:

— Да так, мисс Холлидей.

Бэском злобно хмыкнул и отвернулся, даже не удосужив нас прощанием.

Мы вышли из гостиной, точнее сказать, выбежали, одержимые любопытством, желанием остаться наедине и каким-то древним инстинктом, называемым похотью.

Мы пробежали по коридору, разделяющего нас с дверью, но преодолеть его оказалось несложно, и огромная парадная дверь отварилась с присущим ей скрипом, выпуская демонов ночи в белую кашу тумана.