Маделаин Монтег - Бог Плодородия

Она должна бы вопить от ужаса. Вместо этого внутри разливалась теплота, а сердце переполнилось радостным волнением. От охватившего предвкушения перехватило дыхание. Кожу стало прокалывать от напряжения.

Когда, наконец, Габи опять открыла глаза, то без страха или опасения увидела, что огоньки больше не были просто огоньками. Вокруг нее двигались люди. Они светились тем самым странным синим светом, танцующим на их обнаженной коже, когда переплетались друг с другом в великолепной эротической имитации любовных ласк.

Одна из женщин, которую она зачарованно рассматривала, повернулась к ней.

— Назови его имя. Вызови его. Он даст то, что желает твое сердце.

Габи вытаращила на нее глаза. Губы женщины не двигались.

«Вызвать кого?» — удивилась она.

«Его».

Анку.

Бога плодородия.

Анка. Анка. Анка.

Позови его.

Он придет к тебе.

«Хочу ли я, чтоб он пришел?» — спросила себя Габи, глядя, как танцоры кружились вокруг, поощряя… требуя ответа.

Пока она смотрела на них и слушала пение, неопределенное чувство волнения и ожидания крепло, переходя в нетерпение. Жар, плескавшийся внутри волнами, становился все сильнее и сильнее. Кожа горела, пылала… жаждала прикосновения. Дыхание перехватило, пока задыхаясь, девушка не начала ловить ртом воздух, ощущая пьянящий жар, вызванный головокружительными волнами возбуждения, омывающими сознание.

— Анка, Анка, — прошептала Габриэль, поняв, наконец, что именно он был тем, кого ей не хватало; тем, кого она так отчаянно хотела. Прерывистое дыхание иссушило рот, губы, и она попыталась увлажнить их языком.

— Анка, приди ко мне.

Он стоял, возвышаясь над ней, и Габи встретила его пристальный взгляд когда, сумев разлепить, приподняла отяжелевшие веки. Девушка смотрела на него снизу вверх, глаза ее постепенно раскрывались, и казалось каждая капля влаги в ее теле, устремилась вниз, к женской сущности. И эта самая сущность, став мокрой от желания, вожделенно сжалась, жажда его ласк.

Он был… великолепен.

Смуглая, золотисто-коричневая кожа, обтягивала превосходно вылепленные мышцы тела. Мягкая замшевая набедренная повязка закрывала пах и бедра. Торс, расширяясь к плечам от узких талии и бедер, формировал широкую, хорошо развитую грудную клетку. Тонкие полоски кожи вились от запястий до локтей, подчеркивая крупные кисти рук с удлиненными, сужающимися к кончикам пальцами и выпуклые мышцы предплечий. Длинные, невероятно шелковистые на вид, иссиня-черные волосы, спадая по его плечам и груди, с каждым неровным вздохом струились словно живые. Верхнюю часть лица скрывала маска, но чувственный изгиб рта заставил Габи затрепетать.

Как только ее взгляд окончательно остановился на нем, губы изогнулись в улыбке, открывая ровные, белые зубы. Он медленно опустился на колени, пока она не ощутила тяжесть ягодиц осевших на ее бедра, и не почувствовала подергивания набухающего под набедренной повязкой члена против лобка. Мучительный спазм и желание пронзили ее, когда он обосновался перед ней.

— Эта форма нравится тебе, Лунный цветок?

Габи пришла в замешательство. Форма? И как ей понимать то, что он имеет ввиду? И почему он назвал ее Лунным цветком?

Анка наклонился к ней и легонько обхватил за плечи. Затем его ладони заскользили вниз по ее рукам, и он снова выпрямился. Девушка задрожала от наслаждения, испытанного при соприкосновении его слегка грубоватой кожи со своей.

В уверенности, что ее уже ничего не удивит Габи, опустив взгляд вниз, изумилась в очередной раз. Она обнажена. Ведь на ней была рубашка, не так ли? Она не помнила, чтобы ее снимала.

Бог усмехнулся.

— Я Анка. Со мной все возможно, маленький Лунный цветок.

Габи улыбнулась в ответ, чувствуя, как счастье и желание объединяются внутри нее. «Это просто сон, — поняла она, — фантастический, эротический, но все же сон».

Он снова наклонился к ней. Однако на этот раз, оперся ладонями о камень по обе стороны от нее. Она всматривалась в глубину его глаз, завороженная изумрудными бликами в узких ободках радужки, окружающих широкие черные зрачки.

Еще более томительная волна жара захлестнула Габи. Ее соски ранее уже отвердевшие и налитые стали покалывать и запульсировали, посылая потоки желания, пронзающие до самого лона. Она задержала дыхание и застонала, поскольку импульсы распространяющееся по всему телу, усилились осязаемыми, но незримыми касаниями, как если бы невидимые руки ласкали ее. Плоть судорожно сжалась от остроты ощущений.