Джессика Cимс: Обнаженный медведь

И тогда он снова оказался на мне, когда швырнул обратно на землю, навалившись на спину всем весом. Опять, я ощутила толстый стержень его эрекции и почувствовала, как он пытался раздвинуть мне ноги.

– Эй! Нет! – протестовала я, крепко удерживая ноги сведенными вместе, даже когда мужчина пытался взобраться на меня. – Лейф, нет! Отвали нахрен с меня!

Когда ответа на мои мольбы не последовало, я перевернулась на спину и толкнула его в грудь руками. Я лишь мельком рассмотрела дикого медведя с длинными спутанными волосами перед тем как отшвырнула его от себя.

Может я и девчонка, но медведицы-перевертыши сильны. Я не собиралась позволить изнасиловать себя только, потому что у него помутнение рассудка.

Он отполз на коленях и его глаза сверкнули в свете звезд. Он сгорбился в снегу, в нескольких футах, просто уставившись на меня. Его руки все еще оставались отчасти медвежьими лапами, а тело казалось излишне мускулистым все еще обращенным сочетанием медведя и меха, нежели человека.

Он точно ненормальный.

Я сжала ноги вместе и натянула разорванный спальный мешок поверх своего, почти обнаженного теперь, тела. Отличный план, гений. Есть еще тузы в рукаве.

– Отвали, – приказала я ему. Мое сердце грохотало от страха так сильно, что, я уверена, он мог его услышать и решить, что может меня одолеть… и я не была уверена, что он неправ. – Я хочу, чтобы ты обратился в человека – полностью человека – и мы могли бы обсудить это.

Он уставился на меня издалека, и я могла видеть, что его глаза все еще были дикими, он старался понять, о чем я говорю. Похоже мужчина меня не понимал.

Это выглядело так… будто он забыл, как быть человеком. Он полностью потерял свою человеческую сторону.

Что совсем не хорошо.

– Лейф, – позвала я, когда он не пошевелился. Я смягчила голос: – Лейф Людвик. Ты помнишь меня? Я Николина Аасен. Из медвежьего клана Аасенов. Ты меня учил на велосипеде кататься, когда мне было восемь.

Он дико зарычал и опять наклонился ко мне.

– Нет, – ответила я твердо и плотнее прижала к себе спальный мешок. – Я буду драться, если понадобиться. Не думай, что я сдамся.

Но он остановился. Он остановился и уставился на меня долгим взглядом, его глаза поблескивали в темноте.

А затем он развернулся и побежал от моего лагеря, на всех четырех лапах, легко трансформируясь обратно в свою медвежью форму.

Я тряслась в шоке, наблюдая за его уходом.

Все пошло не так как я хотела. Совсем не так. Дрожа не только от холода, я собрала клочья своего спального мешка и одежды для сна и побрела обратно в палатку. Я ожидала увидеть Лейфа, возвращающегося, чтобы опять попытаться принудить меня к спариванию.

Я спала с ножом в руке, просто на случай, если он опять будет безрассуден. Я приехала в поисках Лейфа, потому что не хотела, чтобы меня принуждали к сексу со старейшиной, женатым или мужчиной, связанным отношениями. Я приехала сюда не для того, чтобы меня насиловали.

Но Лейф не вернулся.

Я надела двое трусов и натянула на себя рваный спальный мешок, лежала в палатке, настороже, пока не наступил рассвет. Лейф так и не появился. В итоге, я заснула и мои сны были полны зубов, когтей и мужчин с длинными всклокоченными бородами.

Когда я проснулась на следующее утро, настроение у меня было дерьмовое. Я не выспалась, потому, что просыпалась от малейшего шума, каждые пять минут.

Пингвины закаркали? Я просыпалась.

Камни посыпались в отдалении? Я просыпалась.

Ветер зашуршал? Я просыпалась, представляя, что Лейф вернулся, чтобы снова попытаться спариться со мной.

Учитывая, что я была наедине с природой? Я особо не спала, и благодарить за это надо Лейфа. Я не хотела опять быть пойманной врасплох, особенно когда он полностью одичал.

Последняя вещь, которую я хотела – это быть изнасилованной кем-то в медвежьей форме.

Я развела огонь и вскипятила воду для кофе. Я привезла немного растворимого кофе с собой, но сегодня он мне просто необходим. Я была в замешательстве, и душой и телом.

Я не могла иметь дел с мужчиной, который даже не помнил, что был человеком. Не могла. А учитывая, что у меня начиналась течка, я становилась все более и более беззащитной перед его атаками. На самом деле, даже атаковать не пришлось бы, потому, что если бы у меня возникла потребность в сексе, я бы приняла его знаки внимания, независимо от того, насколько они грубы.

А они – грубы, это точно. Я насчитала восемь царапин на груди, одну на щеке и три синяка на животе от удара об землю, когда он швырнул меня. Мои бедра тоже болели. Везде, было больно.