Ольга Грибова: День гнева

Она так ясно это представила, что услышала стук копыт. Но топот не был результатом ее фантазии. Ева распахнула глаза. На нее неслась лошадь с гривой точно из золотых нитей. Вокруг нее мерцало разноцветное зарево. Лошадь словно была окутана северным сиянием. Она встала перед Евой, и забила копытом, выдыхая ей в лицо сизый пар.

— Еще немного и ты переплюнешь нас всех, — донеслось с веранды.

Алекс с интересом наблюдал за лошадью.

— Тенебра, — протянул он. — Не бойся, малышка, все в порядке.

Он спустился с веранды и погладил лошадь по морде.

— Переход взволновал ее. Бедная девочка.

— Переход? — Ева держала дистанцию с лошадью, материализовавшейся из воздуха.

— У каждого всадника есть личный скакун. Нечто вроде доброго спутника и помощника в делах, — произнес Алекс, не переставая поглаживать нос вздрагивающей лошади. К животному он относился добрее, чем к Еве. — Эта красавица принадлежит тебе. Познакомься, — он протянул Еве руку, приглашая дотронуться до лошади. — Ее зовут Тенебра. Она давно тебя ждет.

— Тенебра, — повторила Ева. — Красивое имя.

— Оно латинское. Переводится, как тьма.

— Ее зовут в честь меня?

— Естественно.

Ева переборола страх и приблизилась к лошади. Та, почуяв хозяйку, сама пошла ей навстречу. Теплый бархатный нос ткнулся Еве в плечо, и она негромко рассмеялась от удовольствия.

— До чего славная!

Ева провела рукой по шелковистой шкуре, под ладонью играли мускулы. Тенебра заржала, приветствуя хозяйку.

— Возьми, — Алекс протянул Еве сотовый.

Забрав мобильный, Ева спрятала его в карман. Со стороны Алекса это был широкий жест. Отныне ей доверяли. Она принята в семью.

— Как ты ее призвала? — спросил Алекс.

— Я никого не призывала. Лишь представила себе, как здорово будет прокатиться на лошади с картины, и она появилась сама собой.

— Тенебра приняла твою фантазию за призыв. Это означает, что твоя сила растет. Еще вчера она бы тебя не услышала.

— Что теперь с ней делать? — Ева уклонилась от требующей ласки лошади.

— Ее необходимо отправить назад. Пока не сорваны печати, она не может долго находиться в этом мире.

Алекс взял Тенебру под узды и что-то прошептал ей на ухо. Лошадь вроде поняла, о чем идет речь. Тряхнув головой, она в последний раз ткнулась носом в раскрытые ладони Евы, развернулась на сто восемьдесят градусов и ускакала в сгущающиеся сумерки, будто ее и не было.

— С ума сойти, — произнесла Ева. — У меня есть собственная лошадь. Меня ждут еще сюрпризы, о которых мне следует знать?

— Всему свое время, — Алекс улыбнулся. — Одно могу сказать точно: впереди много интересного. Ты стоишь в самом начале пути.

Kyrie eleison (греч. «Господи, помилуй») — часть католической заупокойной мессы