Лина Люче - Я твоя (СИ)

А дальше начался кромешный ад. Сначала ее накрасили или, скорее, загримировали так, что она даже не узнала своего лица в зеркале. Яркая помада, удлиненные ресницы – на нее налепили все, что она ненавидела и чего никогда в жизни со своим лицом не делала. Какие-то бесчисленные слои тональных кремов и – о боже, еще и румяна. «Это все на фото будет смотреться совершенно естественно, очень красиво», - щебетали две гримерши.

Но на этом они не остановились – они завили ее волосы – «так романтично, так романтично, словно юная принцесса». А потом на нее надели невероятно пышное, отвратительно хрустящее платье.

- Это что, кулинарная фольга? – не выдержала Дестина, с отвращением поправляя лиф с одной бретелькой. – Теперь меня засунут в духовку?

- Это самая модная ткань в сезоне, - обиделась одна из гримерш. – Она светится в темноте. Платье предоставлено модным домом Тотем.

- Ну, если Тотем, то уж конечно, - пробормотала себе под нос Дестина и вышла из гардеробной, оккупированной гримерами, в гостиную, где ждал Айи и фотографы. Ее лицо озарилось ослепительной фальшивой улыбкой, как и лицо Ксеара. «Интересно, только я вижу, что у него глаза ледяные?» - тоскливо размышляла она, пока их фотографировали в гостиной.

- Я прошу прощения, Айи, вы не могли бы взять невесту на руки? – попросил фотограф.

«Ну, конечно… почему бы и нет. Давайте еще в спальне пофоткаемся», - кипела про себя Дестина, когда Ксеар наклонился и легко поднял ее на руки, словно она была игрушечной. Ее руки вынужденно обняли его за плечи. А потом он вдруг наклонился к ее губам, и у нее едва не остановилось сердце… Только не это… первый поцелуй после того, на озере. Но это действительно происходило – он собирался поцеловать ее. Его губы приблизились и…

Теплое прикосновение, нежный напор. Ее словно ударило током, и Дестина слегка вздрогнула. Камеры защелкали интенсивнее прежнего, и она машинально ответила. Словно вылетев из своего тела от шока, Дестина лишь мысленно фиксировала происходящее, не реагируя эмоционально, не ощущая себя собой, лишь осознавая, что их губы и языки соприкасались, а фотографы увлеченно щелкали затворами.

Ксеар, как ей пришлось заметить, играл роль талантливо и с выдумкой. После поцелуя он коснулся щекой ее щеки, погладил ее по волосам рукой, нежно склонил ее голову на свое плечо. Фотографы запечатлевали трогательную картинку. Дестина не испытывала ни капли нежности и тепла, и была уверена, что их не чувствует и Ксеар. От такой мысли стало еще холоднее.

- Надеюсь, они не попросят нас заняться любовью для журнала? – язвительно прошептала она ему на ухо, не удержавшись.

- Заткнись, - ответил Ксеар, почти не шевеля губами. Дестина сжала губы от злости. Его загорелая шея была так близко, что внезапно захотелось за нее укусить. Но в следующую секунду он уже опустил ее на пол.

- Дестина, поменяйте, пожалуйста, платье, и пройдемте в спальню, - с возбужденной улыбкой сказал один из фотографов, едва ее ноги коснулись пола.

«Да ладно! Да ладно!!! Вы что шутите, что ли?» - пронеслось у нее в голове, и она резко обернулась к Ксеару, уверенная, что сейчас нахала-фотографа настигнет немедленная расплата за наглость. Не может же он просто так спустить ему с рук…

- Дорогая, только не прихорашивайся там слишком долго, ребятам нужно срочно сдавать фотографии в номер, - невозмутимо улыбнулся Айи, словно не замечая ее гнева, и легонько шлепнул ее по попе, подгоняя в сторону выхода из гостиной.

Весь этот кошмар продолжался еще больше часа. Ксеар, казалось, отдал и себя и ее на растерзание, позволяя фотографам невыносимые, на ее взгляд, пошлости. Они обошли весь его дом, делая фотографии и в саду: «Дестина, просто расслабьтесь на лежаке, и закройте глаза, словно принимаете солнечные ванны», и в кабинете: «Айи, вы работайте, а она пусть трогает вас за волосы, словно отвлекает». Дестина уже даже не язвила про себя, мол, ребята, что же мимо ванной прошли… она боялась, что и до этого может дойти – типа: «Дестина, вы разденьтесь и делайте вид, что принимаете душ, а вы, уважаемый повелитель мира, почистите зубы перед зеркалом».

Под конец она кипела от ярости, но когда все ушли, лицо Айи вдруг стало таким усталым, что с ее губ испарились язвительные, резкие слова. До нее вдруг дошло, что и он отнюдь не наслаждался этим нашествием дикарей, оскверняющих его жилище.

- Как ты? – негромко спросил он, неловко поднял руку и поправил ее волосы, машинально растягивая завитую прядь. Дестина замерла и растерянно скосила глаза на его руку. Она вдруг поняла, что не хочет отстраняться, наоборот – прижаться щекой. Ей было приятно, что он трогал ее волосы, не на камеры… а просто так. Она сглотнула, мечтая, чтобы он запустил руку глубже в ее гриву и потеребил ее немного, освобождая ее голову от тяжести и боли… Но Айи уже опустил ладонь и просто смотрел прямо на нее, ожидая ответа.