Дженнифер Арментроут - Оникс

Дэймон отпрянул от меня, его брови взлетели вверх.

— Я всего лишь хотел сказать, что до тех пор, пока на тебе след, ты остаешься в опасности .

— А-а. — Мои щеки запылали. Упс . — Ладно. Но я все равно не слабая.

Секунду назад Дэймон сидел за столом, а в следующую уже находился рядом со мной, опустившись на колени. Его взгляд был устремлен прямо мне в лицо.

— Я знаю, что ты не слабая. Ты доказала это. То, что ты сделала несколько дней назад, подключившись к нашей силе… Я до сих пор не могу понять, как это случилось, но ты, определенно, не слабая. Никогда не была такой.

Ох. Было крайне сложно придерживаться решения не уступать его нелепому желанию видеть нас вместе, когда он был таким…милым, да еще когда, вдобавок ко всему, он смотрел на меня так, словно я была последней плиткой шоколада, которая оставалась в целом мире.

Эта мысль заставила меня вспомнить о том чертовом печенье с шоколадной крошкой, которое он мне так любезно предлагал.

Уголок его губ дрогнул, будто он знал, о чем я думала, и пытался подавить улыбку. Не эту свою обычную ухмылку, а настоящую улыбку. Тут совершенно неожиданно он поднялся, нависая надо мной так, что мне пришлось запрокинуть голову.

— А сейчас мне нужно, чтобы ты доказала, что ты — не слабая. Поднимай свою пятую точку и давай избавимся хотя бы от части следа.

Я простонала.

— Дэймон, я, правда, плохо себя чувствую.

— Кэт…

— Я не говорю этого для того, чтобы «поломаться» перед тобой. Мне кажется, меня вот-вот стошнит.

Дэймон сложил на груди мускулистые руки, отчего его майка заметно натянулась.

— Пока ты светишься, как чертов маяк, ты ограничена в своих действиях: не можешь ничего делать и тем более куда-либо ходить.

Я отодвинулась от стола, игнорируя спазмы в животе.

— Пойду переоденусь.

В глазах Дэймона мелькнуло удивление, и он сделал шаг назад.

— Так легко уступила?

— Уступила? — Я рассмеялась, совершенно не чувствуя веселья. — Мне просто хочется быстрее от тебя избавиться.

Дэймон хмыкнул, покачав головой:

— Продолжай убеждать себя в этом, Котенок.

— Продолжай тешить свое мужское эго.

Не успела я глазом моргнуть, как Дэймон стоял возле меня, блокируя выход. Приближаясь ко мне, он опустил голову, прожигая меня взглядом. Я отступала до тех пор, пока мои руки не нашли край кухонного стола.

— Что? — Я попыталась перейти в атаку.

Поместив руки по обе стороны моей талии, он наклонился. Его дыхание танцевало поверх моей щеки, и наши глаза встретились. Он двинулся чуть ближе, и его губы коснулись моего подбородка. У меня вырвался сдавленный всхлип, и я качнулась навстречу ему.

Один удар сердца — и Дэймон отстранился, самодовольно усмехнувшись:

— Ну да… мужское эго здесь ни при чем, Котенок. Иди, переодевайся.

Вот черт!

С досадой показав ему палец, я вышла из кухни и поднялась наверх. Моя кожа все еще оставалась липкой и влажной, и это не имело никакого отношения к тому, что только что произошло. Превозмогая тошноту, я переоделась в спортивные штаны и толстовку. Мне только еще пробежки не хватало. Но выбора у меня не оставалось: вряд ли стоило ожидать, чтобы Дэймон озаботился моим плохим самочувствием.

Он думал только о своей сестре.

«Это неправда», шептал назойливый внутренний голос. Возможно, этот голос был прав. Дэймон вылечил меня, хотя вполне мог оставить умирать, и я слышала его мысли, слышала, как он умолял меня не покидать его.

Как бы то ни было, мне предстояло подавить рвотные позывы и отправиться на занимательную пробежку. Когда я спускалась вниз по лестнице, меня не прекращало терзать предчувствие того, что этот день вряд ли закончится чем-то хорошим.

Я продержалась двадцать минут.

Ухабистая дорога, холодный ноябрьский ветер и еще этот парень, который бежал рядом, — я просто не смогла продержаться дольше. Оставив Дэймона на полпути к озеру, я развернулась и так быстро, насколько могла, зашагала домой. Дэймон несколько раз звал меня, но я не обернулась. Как только я ворвалась в ванную, меня стошнило. Настолько сильно, что я упала на колени и, держась руками за унитаз, продолжала содрогаться всем телом. По моему лицу катились слезы. Мне было так плохо, что я разбудила маму.

Она в ужасе ворвалась в ванную и помогла мне немного привести себя в порядок.

— Как долго тебе плохо, милая? Несколько часов, весь день или только сейчас?

В маме сразу проснулась медсестра.

— Почти весь день, мне то становилось легче, то снова плохо, — простонала я, прижавшись лбом к ванной.