Блэки Хол - Sindroma unicuma. Finalizi (СИ)

Блэки Хол

Sindroma unicuma. Finalizi*.

Finalizi* (пер. с новолат.) - финальная

Посвящается Эве

И снова разум скажет мне: "Не тот",

Но перестанет ль сердце жарко биться,

Коль взгляд случайно упадет

На моего красавца-принца.

Я не могу отринуть взгляда нить,

Не слушая уверенных советов,

Смотрю в глаза того, кого хочу забыть:

"Лишь прикоснись, молю об этом!"

Что это? Лихорадка? Дрожь?

И чувства, и слова уносит ветром.

Одно я знаю, если ты уйдешь -

Мир без тебя останется бесцветным.

Где свет, где тьма - понять бы мне самой,

Чтоб в сумерках зари взлететь звездой.

Автор: Ольга (ПростоМария) .

*таю, таю)) Читаю, перечитываю - и таю))*

1. О нелегких буднях настоящих леди и о тех, других.

Есть обстоятельства, над которыми человек властен. Не устраивает размер груди - записывайся на прием к косметическому хирургу или корректируй габариты с помощью подручных висорических средств. Достала подружка - скажи, что она похожа на жирную бегемотиху. Надоело одиночество - растяни губы в улыбке и польсти пару раз окружающим. Хочешь признания и оваций - найми личного тренера, и через месяц выбьешь пул, не напрягаясь.

Но есть вещи, которые невозможно изменить.

Августу Аксёнкину удручали два неисправимых обстоятельства: её имя и день рождения.

За убогое имечко стоило сказать спасибо мамаше, которая, особо не напрягаясь, дала трем дочерям имена по месяцам рождения: Декабрина, Августа и Майя. Смехота и примитивизм.

Ограниченность ума и отсутствие фантазии у родительницы объяснялись просто: когда родилась младшая из сестер Аксёнкиных, их отцу, чиновнику Департамента юстиции, еще не предложили место председателя совета директоров государственной монополии сотовой мегасвязи.

С годами мамочка стала умнее. Вздумай она увеличить численность семьи Аксёнкиных, то обязательно наняла бы лучших прорицателей и заказала долгосрочный гороскоп для младенца с приоритетами желательных имен. Увы, судьба рассудила иначе, посчитав, что супруги сделали свой выбор между наследником и сливками светского общества.

Вторым поводом для расстройства средней из сестер Аксёнкиных неизменно служил день рождения в последнем летнем месяце, вернее, тот факт, что она родилась на девять месяцев раньше Егора Мелёшина. Осознание того, что она оглашала мир младенческим плачем и марала подгузники задолго до появления на свет Мелёшина-младшего, заставляло чувствовать себя ущербной старухой. К тому же ехидна Майка не упускала случая поддеть сестру.

- Глянь, - Клюква протянула фотку, на которой было изображено нечто похожее на боксерскую перчатку с мочалкой наверху. - Спортивная серия.

Конечно же, собеседницу звали не Клюквой, а Евгенией Ляпис или Евгешей - любительницей эксцентричности и шокирующих выходок. Кислое прозвище внучке председателя Высшего законодательного совета подарили острый язык и язвительные замечания, набившие оскомину как у администрации лицея, так и у лицеисток. Евгеша не выделяла из своего окружения ни друзей, ни врагов, потому что была сама по себе. Она могла во время занятия сказать на весь кабинет, обращаясь к преподавательнице:

- А у вас лифчик из-под блузки выглядывает.

Девчонкам же говорила: "Твои зубы желтые как моча" или "У тебя воняет изо рта тиной" - и ни капельки не кривила душой. Но уколоть Евгешу ответной шпилькой не получилось бы при всем желании, потому что она являлась совершенством со всех сторон.

Аксёнкина и Евгеша не водили дружбу, но вели совместные дела. Их объединил взаимный интерес к общему увлечению.

Большинство людей чем-то увлекается. Кто-то собирает фантики или наклейки от бутылок, кто-то играет на гитаре, кто-то транжирит родительские деньги в увеселительных заведениях и модных салонах. А кто-то коллекционирует последствия deformi*, запечатленные на фотографиях, и с волнительным удовольствием просматривает набитый картинками альбом - увлечение скандальное, порочное и возбуждающее. Поэтому для заинтересованной зрительницы боксерская перчатка с мочалкой оказалась лицом человека, обезображенного заклинанием до неузнаваемости. На следующем снимке камера бесстрастно зафиксировала лицо женщины, с глубокой продольной вмятиной ото лба к подбородку, похожей на отпечаток от биты - деформированный нос, провалившийся в череп, расплющенный в лепешку рот, глаза, скошенные навстречу друг другу.

Каждый раз Клюква раздобывала новые жуткие неправдоподобные фотографии, наглядевшись на которые Аксёнкина подолгу смотрела в зеркало и любовалась собственной благородной внешностью с изящными чертами лица.