Джена Шоуолтер - Грешные ночи (ЛП)

У Захариила... не было ответа на этот вопрос. Как ангел он понимал, что Божество не может лгать. Это могло означать... это не могло означать... Если только...

— Истинная смерть не то, чем ты ее считаешь, ангел. Дух не может умереть.

— Но Вода Смерти...

— Не то, чем ты ее считаешь. Твой брат жив. Он выжил.

Надежда наполнила его. Радость его переполняла. Он так надеялся на что-то подобное.

— Это была не только вода, я сжег его тело.

— И тело его было восстановлено.

Эдриниэл жив!

Он думал, что теперь они смогут быть вместе. Вместе полетать. Поболтать, посмеяться. Его брат познакомился бы с Аннабель, и они могли бы стать семьей. Они стали бы семьей.

— Я спрашиваю снова, — сказало Божество. — Если бы Аннабель и твой брат стояли бы рядом, и ты бы мог спасти жизнь только одному, кого бы ты выбрал?

Момент — и его надежда увяла. Его радость испарилась.

— Почему вы спрашиваете меня о подобном выборе? В качестве наказания за мои проступки? — У него скрутило живот.

— Ты причинил нескольким людям боль, хотя мог обойтись и без этого. Ты спас человека, рискуя собственной жизнью. Так что тебе положено и наказание, и награда.

Наказание и награда. Он мог оставить в живых брата, и потерять Аннабель, или наоборот. Спасти обоих он не мог. Эдриниэл был самым любимым из ангелов, с самым чистым сердцем, следовательно, Захариилу нужно было позаботится о нем. Или Аннабель, которая так же нуждалась в его заботе. Эдриниэл, которого он любил всем сердцем. Или Аннабель, которую он жаждал всем телом. Эдриниэл жизнь которого была наполнена мучениями и страданиями. Аннабель, посмевшая бросить страданиям вызов, и смешав все его планы.

— И если я не смогу выбрать?

— Значит выбор за тебя сделаю я, не может существовать жизни без смерти и действия без последствий. Ты это знаешь.

Он сжал кулаки.

— Как насчет меня? Возьмите меня. И позвольте жить этим двоим.

— Тогда у этих людей не будет никакого выбора вообще, ты позволишь им умереть?

Вопрос, который звучал подобно декларации. Какие уж тут раздумья. Никаких.

— Я могу его увидеть? — спросил он. — Вы расскажите, как спасли его? Я удалил его любовь.

— В человеке находится намного больше, чем один элемент, Захариил. Ты вынул его добродетель, но оставил его недостатки.

— Я ничего не оставлял.

— Ты оставил Непрощение.

Он имел ввиду... Нет. Нет! Даже то, что он просто слышал это имя являлось непереносимым для него.

— Где он?

Свет вспыхнул перед глазами Захариила... становясь ярче, еще ярче... пока он не начал волноваться, что ослепнет до конца своих дней.

— Смотри и увидишь. Твой брат и твоя женщина.

***

Аннабель оставалась одна в течение пяти минут. Всего то. Только пять. Она и представить не могла, как изменит ее жизнь эта шестая минута — когда Колдо вернулся в гостиничный номер.

Усмехающийся демон находился с ним рядом.

— Непрощение. — Сказал Колдо, толкая демона в её сторону.

Инстинкт заставил ее попятится назад. Аннабель отступила и схватила лампу..., потом сообразила, когда "оружие" было уже перед нею, вытянуть шнур из гнезда. Её ножи лежали на тумбочке, а тумбочка была довольно далеко от нее.

— Что ты делаешь Колдо? — возмутилась она. — Что происходит?

— Привет, Аннабель, — произнесло существо. — Разве ты не помнишь меня?

— Я не с тобой разговариваю демон, а с Колдо.

— Он не может покинуть этой комнаты, но и ты не сумеешь тоже — произнес Колдо. — Я позаботился об этом.

— По моей просьбе, — усмехнулся демон.

— Я перенес тебя к ней, как ты и просил, но я не стану переносить Захариила сюда.

— Это не...

— Это не твой план. Мое облако окружает территорию этой комнаты, и это гарантирует, что ты никуда не денешься.

Послышалось низкое рычание.

— Что за игру ты затеял? Одно мое слово и женщины будут убиты. Ты слышишь меня? Захватчик!

— Это неправда. Они будут спасены, прежде, чем это случится. И между прочим, ты не обо всем подумал. — Ответил Колдо легкомысленно. — И снова исчез, оставив Аннабель во второй раз.

Потребовалось всего лишь мгновение, чтобы она сориентировалась в ситуации, приглушив собственный страх, приведя в порядок мысли и утихомирив жар в собственной груди. Когда она наконец поняла с кем, и с чем — она столкнулась, пронзительный крик вырвался из ее груди:

— Ты!

Перед ней стоял убийца ее родителей, к тому же он стал крупнее, чем она его помнила. Более рослый, более мускулистый, но все еще с лицом того самого варвара с вампирскими клыками. С рогов на его плечах сочился яд, она была уверена, что и хвост проносящийся со свистом возле его ног был так же ядовит.