Наталья Мазуркевич: Работаем на контрасте, или Подруга на любой вкус

— Конечно.

— Рей, — вдруг тихо спросила баронесса. Девушка заинтересованно подняла голову. — Я же не могла знать тебя раньше?

— Нет, госпожа, — легко соврала она. Как Рей Дайна ее действительно не знала, а потому… Это даже не ложь.

— Странно. Просто смотрю на тебя, и что-то радостное в душе поднимается и сладость на языке…

— Это вам просто пирожных хочется, — рассмеялась Рей, а внутренне содрогнулась.

Неужели перестаралась, и обычное расположение начало перерастать в привязанность. И если для дела это хорошо — придаст большую правдоподобность легенде, то после… Рей не хотелось становиться одной из тех, кому не посчастливилось привязать к себе могущественных лиц страны. Да, с одной стороны, они стали богаты, с другой — собственники никогда ничего ни с кем делить не будут.

— Возможно, Рей.

— Госпожа, привыкайте звать меня Данатой. В противном случае вы можете ошибиться в неподходящий момент.

— Тогда я — Дайна. Даната никогда бы не стала разводить официоз.

— Я учту, — пообещала Рей, пригубив напиток. — Передать что-нибудь девочкам?

— Не стоит. Мы никогда не были очень близки, просто без свиты не положено.

— Ясно. Расскажите, пожалуйста, о вашем женихе и его семье. Кого нам ожидать увидеть?

— Семья Аарона, как ты наверняка знаешь, княжеская, но они еще и входят в третью линию наследования нашего трона. Это, конечно, далековато, но род возвышает. — Дайна прыснула. — Семья… Семья странная, но все ее члены добились признания в своей области. Аарон — воин, Седрик — средний сын — поговаривают, колдун, но официально он ученый и занимается исследованием ядовитых растений, есть еще младший — Георг, но я редко его видела. По воле случая он служит в инквизиции и редко мелькает на приемах. Он довольно нелюдимый, так что вероятность встретить его очень мала.

— А мать? — поинтересовалась Рей.

— Умерла, когда самому младшему было десять, то есть пятнадцать лет назад.

— А от чего? — заинтересовалась девушка. У нее появились опасения по поводу болезни женщины, которая могла родить колдуна. А если учесть, что отец семейства — человек без толики колдовской крови, то мать должна была быть очень сильной ведьмой, чтобы передать дар сыну.

— Не знаю. Их придворный лекарь не смог понять причину.

«Или ему просто приказали молчать», — как-то обреченно подумала Рей. До недавнего времени на Севере к ведьмам отношение было довольно теплое, если не сказать — обжигающее от огня, которым предпочитали уничтожать скверну. При этом по иронии судьбы сила аристократии всегда зиждилась именно на даре, хоть об этом не принято было распространяться. А значит, князь, отец Аарона, вполне мог жениться на ведьме, но признать род ее деятельности… Нет, на такое в то время пойти не могли. Но сын — колдун и сын — инквизитор — да, ведовское наследие налицо. И последнее очень не нравилось Рей. Будучи инквизитором, Георг может вычислить в ней дар, а зная симптомы лихорадки… нет, он знает только симптомы болезни, а вот выздоровления… Рей улыбнулась, успокоившись.

— Хорошо, — кивнула девушка, маленькими глоточками опустошая чашку. К пирожным она так и не притронулась, отдавая их полностью в распоряжение баронессы. Да и не любила Рей сладкого. Так, ела, если на то были причины, но не более.

— А ты? — вдруг спросила Дайна, выдергивая Рей из раздумий.

— Я? — не поняла девушка.

— Да, расскажи мне о себе.

— Боюсь, это не предусмотрено договором.

— Но мы же сейчас друзья? — насмешливо пожала плечами Дайна, но по тому напряжению, что сквозило в ее позе, девушка поняла, что ответ ее важен. И если она его не даст, то в дальнейшем могут появиться сложности с игрой.

— Сейчас меня зовут Рей. Мне двадцать три. Зануда. Терпеть не могу сладкое.

— Значит, это для меня? — рассмеялась баронесса.

— Да, — честно призналась девушка.

— Спасибо.

— Не за что. Должна же и у тебя быть маленькая радость, а то ввиду предстоящих событий и передохнуть некогда.

— И не говори.

По тому, как улыбалась Дайна, Рей облегченно констатировала, что опасный участок пройден. Что ж, могло быть и хуже. А имя… Имя ни для кого не секрет, ведь его просто не существует, как и ее самой.

Они спокойно выпили весь чайничек, каждая думая о своем. И только когда начало заходить солнце, Дайна ушла, оставив Рей одну. Заперев за ней дверь, девушка ушла в спальню, где на подоконнике сидела ее кукла.

— Мы одни, Франсуаза, — обратилась она к ней. И кукла ожила. Поднялась на своих маленьких ножках, оправила платье и требовательно протянула к Рей свои фарфоровые ручки. — Видела что-нибудь интересное?