Эммануэль Арсан - Лаура

Она схватила Лауру за ягодицы и исступленно гладила их, все ближе подбираясь к заветной цели. Наконец ее палец осторожно достиг желанного. Затем, не удержавшись, она поддалась страсти и вела палец в сфинктер, погружая его все глубже во влагалище. Начав им двигать, скользя во влагалище взад и вперед, массируя его, она начала мастурбировать Лауру…

Одновременно она погрузила свое лицо в темный треугольник промежности Лауры и начала целовать в нежный лобок. Ее волосы смешались с волосами промежности, она любовно обняла бедра и припала губами к запретному цветку Лауры, приникнув языком к клитору. Ингрид сладострастно вдыхала его запах, заглатывая его влагу. Язычком она ласкала невидимый клитор, гладила его, засасывала, жадно погружаясь лицом между ног Лауры все глубже и глубже, дрожа от страсти…

Бедра, таз и ягодицы Лауры, как рассказывал мне Галтьер, отвечали на страстные ласки Ингрид с соответствующим желанием и охотой. Увидев их качания, подергивания и изгибы, можно было подумать, что они совершают воображаемый коитус. Удивительно, тем не менее, наблюдать, что только нижняя половина ее тела находилась в движении. Верхняя же часть Лауры, которая выступала над столиком, оставалась все это время совершенно неподвижной и безучастной.

Лаура, казалось, состояла из двух независимых друг от друга частей, не связанных между собой ни нервными волокнами, ни мышцами, ни чувствами.

Выше ее ног, ягодиц, живота и влагалища, которые страстно отдавались любви, находилась верхняя, совершенно неподвижная часть тела, в котором трепетно билось только ее девичье сердечко.

Ингрид самозабвенно продолжала соблазнять Лауру, и это заставило меня отвлечься от слайдов. Лаура взяла пару наушников, лежащих перед ней на полке, и укрепила их на голове. Она крепко держала их руками, как бы стараясь получше прижать к ушам. Локти ее были слегка согнуты, голова несколько откинута, словно она страдала от острой головной боли, пытаясь подавить стон. Одновременно ее глаза закрылись, а рот слегка приоткрылся.

Я не мог понять причины такого неожиданного поведения девушки и оглянулся на аудиторию, которая также недоумевала, что же произошло с Лаурой.

Голос Олсена отвлек меня от сомнений.

— Громкие дружные восклицания мара, с которыми они приветствовали рождение Солнца, явно выражали духовную радость. Они умоляли о том, чтобы все совершенные грехи были забыты, призывали грешников обратиться к моральной чистоте и добродетели, которые искупят первородный грех. Эти исходящие из самых душевных глубин крики провозглашали приобщение тела к нисходящей благодати. Это был необычный экстаз, высший взлет бессмертной души, а не песнь смертной плоти!

Его болтовня из громкоговорителей оказала совершенно невероятное колдовское воздействие на всех присутствующих. Сперва наступило всеобщее замешательство, потом оно перешло в нарастающий глухой рокот, волнение, ропот, гул, трепет, настойчивый и взволнованный, поднимающийся выше и выше, как будто происходило землетрясение… Я снова оторвал взгляд от племенного собрания на экране, вызвавшего эту невероятную реакцию в зале, и внимательно вгляделся в Лауру.

Ее руки продолжали сжимать блестящие наушники, придававшие ей вид персонажа из научно-фантастического фильма, веки прикрыты. Рот ее широко открылся, обнажая блестящие мелкие зубы, светящиеся каким-то таинственным светом в золотистоалом сиянии прожекторов.

Я не знал, что оказало на нее такое неожиданное воздействие, не мог понять, что же произошло. Однако клянусь, я видел, слышал, как она преобразилась!

Издала ли она какой-нибудь крик? Если да, то в тот момент ее голос потонул в потоке криков, издаваемых на экране возбужденными до предела мара, звучавших гораздо громче, чем слабый голосок Лауры…

Толпа студентов понесла меня к выходу. Мирта и Натали устремились к помосту, куда у меня не было никакого желания идти.

Во дворе я оказался лицом к лицу с девушкой по имени Пьера. Единственное, что бросилось мне в глаза, — одета она была только в шелковый шарф, опоясывающий ее тело. Это и заставило меня пригласить ее к себе домой. Вышло это без особых церемоний, как будто я делал предложение проститутке. Без особых колебаний и сомнений она, как и подобает проститутке, приняла мое приглашение. Должен ли был я платить ей? Вероятно, платы не потребовалось бы: профессионалы всегда требуют определенную плату вперед. Она же была всего лишь любительницей. Но вскоре обнаружились другие осложнения. Она вежливо осведомилась: