Андрей Мансуров: Конан и Слуга Золота

Выслушав глубочайшие заверения в том, что… и так далее, Боташ, грозно похмурившись, оглядел обеих. Нет, в них-то он был уверен. Иначе они не стали бы теми, кем являлись! Значит, почти всё, почти в порядке.

Он двинулся к выходу, кивком пригласив обеих пожилых мужчин за собой.

— Но… Мой повелитель! А… что же с… этими?! — спросил Тирхамм, всё ещё озабоченно оглядываясь на сундук.

— А… — султан пренебрежительно махнул холёной ручкой, — Не бери в голову — они исчезнут сами!

Даже разрубленная на куски туша монстра горела плохо.

Но всё же сгорела до тла.

Часа три Пелиас поддерживал огромный костёр в центре внутреннего двора, непрерывно заставляя огромные сухие стволы и сучья подлетать туда со всех сторон.

Удушающий чёрный дым на добрую милю поднимался из замка чародея, и не мог не пугать жителей города Канарии, расположенного от замка в двух-трёх милях. Но никто, как всегда, не осмелился приехать и узнать, в чём дело.

Когда костёр догорел, Конан и Пелиас сели на большой, толстый и пушистый ковёр, и полетели на северо-запад. Величественные красоты Немедийской природы, а затем и Гандерлендской, предстали их взору.

Всё путешествие заняло почти четверо суток: полдня в первый конец, и сутки — на каждый из ещё трёх…

Над болотами Ванахейма пролетали уже в сумерках.

Толстая и тёплая огромная шкура белого медведя спасала обеих от ветра, а узел с едой и с кувшинами с вином — от жажды и голода.

Над величественной бескрайней равниной вод Северного, грозно волнующегося океана, они вылили четвёртую часть огненной жидкости из бака, в которой был растворён без остатка заклятый сосуд.

В тех местах, где жидкость, которую киммериец выливал огромным черпаком, касалась воды, загоралось на какое-то время зловещее жёлто-красное зарево, впрочем, быстро размываемое неутомимыми волнами, и проваливающееся, словно раскаленныен подковы в бак с маслом для закаливания, в глубину. Чёрно-стальной Северный океан вновь сурово катил свои валы вперёд и вперёд, в вечной войне с утёсами, тесня и подмывая могучие скалы и превращая их, медленно, но верно, в песок.

Потом они сутки летели на юго-восток.

Здесь находились настолько огромные и величественные горы, что, когда их ковёр пролетал даже над перевалами, дышать становилось ужасно тяжело. Когда же они зависли над самой громадной горой, Конан еле справлялся с жутким головокружением и слабостью. Пришлось для улучшения настроения и возвращения сил здорово приложиться к любимому кувшинчику, который Пелиас, разумеется, взять не забыл. Отпил и маг.

Тем не менее, они добросовестно вылили ещё четверть злосчастной жидкости, пронаблюдав, как она проедает себе путь прямо сквозь чёрную скалу, выделяя ядовитый жёлто-зелёный дымок.

Только вернувшись на своём ковре ниже на пару миль, они смогли более-менее нормально дышать, зато уж были вполне довольны — если и верно то, что самые высокие горы со временем станут дном океана — до этих вершин вода доберётся через миллионы лет…

Ещё сутки полёта на юго-запад привели их туда, куда, как радостно сообщил Конану Пелиас, никогда не ступала, да и вряд ли ступит, нога человека.

Осматривая гигантский обледенелый континент под собой, варвар подумал, что маг прав — только сумасшедший может захотеть пожить, или даже просто побывать в этих юдолях вечной зимы и леденящего холода.

В снегу жёлто-красная жидкость исчезала без следа, даже не дымя. Поэтому они долго летели перед тем, как вылить каждый ковш…

Теперь сутки полёта на северо-запад принесли их к огромной пустыне прямо в сердце чёрного континента. Остатки жидкости песок поглотил так же равнодушно, как и снег. Пелиас заметно взбодрился, да и Конан успокоился — собраться воедино все части жидкости если и смогут, то — очень нескоро!

Домой, вновь на северо-восток, летели, как на праздник: вдвоём съели все оставшиеся продукты, и выпили всё вино — благо, Пелиас, пока был относительно трезв, успел наколдовать ещё запасец.

Всё равно, когда ковёр оказался во дворе, откуда и начал своё тяжкое путешествие, Конан еле держался на ногах, слезая с него, а Пелиаса пришлось стаскивать. Каринэ ничего не сказала, просто помогла донести расслабившегося чародея до его любимого кабинета с диваном, а Конану — доковылять в их комнату.

На следующий день последствия похмелья мужчин маг убрал быстро.

Каринэ не отрываясь смотрела на него, хотя, собственно, уже поняла, что со своей сложной и хлопотной задачей они справились.