Андрей Мансуров - Конан и Слуга Золота

Ведь недаром же за этот месяц с небольшим, перепробовав почти всех проституток Ферхема, он неизменно возвращается сюда, в «Медного быка». И, если вдруг случается, что Каринэ занята, какие-то противные кошки скребут у него на сердце. С чего бы это? Ведь никаких таких особых, выдающихся женских прелестей у неё, вроде, и нет?..

А может, так происходит оттого, что она единственная, с кем ему не скучно болтать? Уже после того, как чисто физическая сторона дела улажена ко взаимному удовольствию обеих взмыленных и полуживых от усталости партнёров, а сон ещё не сморил разгорячённые тела? И как-то само собой получилось, что её рассказы стали ему интересны и нужны. Ведь в отличии от большинства других представительниц своей профессии, Каринэ отнюдь не ограниченная чисто постельно-денежными интересами самка, старающаяся привлечь хорошего партнёра сказками о том, что она почти невинная жертва обстоятельств…

Нет, Каринэ совсем не дура. За свои тридцать с небольшим лет она успела и попутешествовать, и побывать в разных качествах — жены, содержанки-любовницы, наёмницы, купчихи, и ещё кого-то… Про своё детство она не рассказывала никогда, но Конан понял, что образование его партнёрша получила нешуточное — не чета его собственному, ограниченному сугубо практическими интересами и навыками.

Нет, Каринэ могла легко поддерживать разговор и о музыке, и о математике, и о медицине, и даже об астрологии и астрономии. А уж как она читала древние поэмы о любви… На трёх языках! Кроме того, наблюдательность и отсутствие предубеждений позволяло ей запоминать и обобщать разнообразные традиции, обычаи и сказки народов и стран, где она успела побывать. А таких набралось, как и у Конана, ох, немало.

Фактически с юности ей по каким-то неизвестным причинам, явно связанным или с гонениями на её семью, или смертью любимого человека, пришлось скитаться по всему свету, рассчитывая только на себя. Конан не пытался больше расспрашивать её об этих причинах, потому что до сих пор при упоминании о её юности на чело милого личика набегала тень, и Каринэ замыкалась в себе, или старалась как можно быстрее перевести разговор.

Так что какой дом она оставила, какую страну навсегда покинула, варвар не знал. Но годы скитаний и разные неизбежные приключения и потери закалили дух и тело молодой женщины. И вот наконец, она осела здесь, в далёком и скучном захолустье, где и сам Конан рассчитывал отсидеться и затеряться, в связи с удалённостью крохотного султаната от караванных путей и большой политики.

Но в отличии от киммерийца у Каринэ не было ни денег, ни друзей. А враги если и были, то вряд ли общие. Уж воровским-то промыслом она явно никогда не интересовалась… А вот каким — интересовалась, Конан так и не смог узнать. Ну и ладно.

Так что обратившись для выживания к древнейшей профессии, предрассудков Каринэ в её отношении не испытывала. Впрочем, как и иллюзий: лет через десять она, состарившись, и, скорее всего, спившись, не будет нужна никому.

Иногда Конан думал, что она так хороша в постели именно потому, что живёт сегодняшним днём, понимая, что завтрашнего может и не быть: совсем, как он. А иногда ему казалось, что у неё чисто мужской склад ума и характер — поэтому в постели она всегда прекрасно понимает, что нужно каждому конкретному мужчине, и даже лучше него самого!

Решено! Остаток денег (конечно, кроме неприкосновенного запаса!) он истратит именно на неё! Хватит уже дурацких метаний из кабака в кабак! Там везде одно и то же — притворно-фальшивые, потные, вечно глупо и пошленько хихикающие, и готовые на всё за деньги клиента, глупые куклы. Здесь же, пусть иногда насмешливая, ироничная, сердитая, непокорная, но — цельная и сильная натура! Недаром же ещё в самый первый раз хозяин предупредил Конана: штучка с норовом, на любителя!

И точно: он вспоминал теперь с усмешкой — в тот, самый первый, день они и поругались, и даже подрались. Произошло это от того, что он был здорово пьян, и хотел командовать!

Безраздельно, так сказать, повелевать. Хотел вот так, и вот так, а потом и вот эдак. Ну и, наконец, узнал, кто он, и что он, и куда он должен засунуть свои дурацкие амбиции, и прочие «причиндалы»!

Она влепила ему в ответ на его солёные шуточки и «распущенные» волосатые лапы здоровенную оплеуху! И даже попыталась убежать! Как будто можно вырваться из цепких и могучих рук Конана!

Но покорила его не ловкостью и силой, удивительной в таком миниатюрном теле, в серьёзной для неё и такой смешной и странной для варвара драке… Нет, тронула и покорила его сердце она уже потом, когда её игривое, как считал вначале киммериец, сопротивление было сломлено — тихими слезами и разумными словами. Вот тогда-то и дрогнуло что-то в его зачерствелой душе, и он даже устыдился и протрезвел.