Р. Грей - Дуэт

Его глаза были закрыты, когда он поглотил мои слова и то, как окончательно они прозвучали.

Я изучала его черты лица, так искаженные в злости и печали, что было трудно разобрать, насколько красивы они были. Когда он снова открыл глаза, он не сказал ни слова. Наши взгляды встретились на три секунды. Три долгих секунды. Три… Два… Один. И затем он ушел. Он ушел, и моя дверь была захлопнута с такой силой, что петли задрожали, а я просто упала на пол.

Я прижала ладони к глазам и зарыдала, выпуская эмоции, которые я чувствовала на протяжении всего времени, находясь с Джейсоном, но не имела права показать. Мне стоило быть холодной, уверенной в себе девушкой, которая могла заниматься сексом без обязательств, получать оргазмы без отношений. Но на самом деле, я была такой же лгуньей, как Джейсон.

— Вау. Я только что слышала, как ты порвала с Джейсоном Монро? — спросила Камми с другого конца квартиры.

Я рассмеялась над тем, насколько она была не права.

— Нет. Это был конец нашего сотрудничества, — разъяснила я, пытаясь вытереть слезы тыльной стороной ладоней прежде, чем они скатятся до моих ступней.

— Вау. Тогда неудивительно, что ты сольный артист, — сказала Камми, наклонив голову в сторону и изучая меня осторожным взглядом.

Я закатила глаза и сделала всё, что могла, чтобы притвориться, что всё хорошо. Я жила долгую жизнь без любви, и теперь я просто вернусь к этому. Проще простого.

— Куда ты положила этот пакет с «Джолли Рэнчер»? — спросила я.

Она попыталась скрыть улыбку.

— Ты отнесла пакет своему соседу через коридор и сказала ему, что он может использовать их в оргии, потому что ты покончила с ними.

«О, черт».

— Нет, я этого не сделала.

Она торжественно кивнула.

— Определенно сделала.

Я хлопнула рукой по лбу.

— Отлично. Теперь мне нужно переезжать.

На следующее утро пришел курьер и буквально дал мне пощечину документом от юридической команды Джейсона, которая детализировала определенные факты, что я могла и не могла рассказывать на публике или прессе. Рассказ о наших отношениях в целом был запрещен. Во время интервью перед «Грэмми», мне советовали разговаривать только о платонических отношениях. Упоминание о Лейси или Ким были также запрещены. Если бы я обманула, они бы засудили меня.

Я не должна это подписывать. Если бы он хотел сохранить всё в тайне, он мог объяснить всё заранее и сделать так, чтобы я подписала это с самого начала.

Однако этот документ на две страницы взял мое разбитое сердце и разрывал его снова и снова. Я была всего лишь нерешенной проблемой, которая должна быть устранена.

После двух часов страданий над этим документом, я подписала бумаги и мысленно добавила «иди в жопу» к концу своей подписи.

Да, я сожалела, что позволила Джейсону покинуть мою квартиру в тот день.

Да, я знала, что правильное решение не всегда подразумевает белое или черное.

Да, я смотрела на свой телефон каждое утро и задавалась вопросом, должна я ему позвонить или нет.

Нет, я ни разу этого не сделала.

Музыка остановилась, красная записывающая лампочка щелкнула. Я стащила наушники со своей головы. Вокальная комнатка была небольшой, но после записи полдюжины альбомов в четырех стенах, она стала для меня, в своем роде, вторым домом.

Моя команда сидела за другой стороной стекла: Саммер, мой агент и директор студии, Том. Он постоянно помогал записывать мою музыку, и я не доверяла больше никому за аппаратурой в студии.

— Мне нравится это. Сколько лет, сколько зим прошло с того момента, как ты записала песню о расставании, — сказал Том, ставя на повтор песню, которую я только что спела в микрофон. Было тяжело слушать слова песни. Они всё еще обжигали, грусть в моем голосе было легко расшифровать. Я надеялась, что они просто думали, что я прикидываюсь ради песни. Все это не получилось бы, если бы мой голос не звучал так, будто я измучена потерей, да и какая им разница, на самом ли деле это или нет? Пока я продаю диски, верно?