Марина Кистяева - Одержимый

– Лена, ты чего?.. – Валя в пол-оборота повернулась к сестре и постаралась как можно теплее улыбнуться ей. – Всё хорошо.

Желваки заходили на лице Сергей, когда он увидел улыбку Вали, адресованную не ему. На него она взглянула лишь раз, и то поспешила отвести взгляд. Он честно собирался контролировать эмоции, держать чувства под контролем, но какое тут…

Зверь внутри него зарычал, он рвался на свободу, на волю. Глаза мужчины приобрели насыщенный карий оттенок.

Андрей сильнее сжал талию невесты. Он её предупреждал, что приезд Валентины может разбудить спящий вулкан страстей. Так и вышло. На Сергея было страшно смотреть. В том плане, что сейчас он выглядел, как жесткий вожак, не приемлющий даже малейшего неповиновения.

Лена нахмурилась и прикусила нижнюю губу. Её так и подмывало влезть в разговор, но взгляд сестры остановил.

– Пусти, – тихо попросила она Андрея.

Теперь Валентина повернулась к Сергею, и на её лице появилась натянутая улыбка. Улыбались губы, но глаза бегали из стороны в сторону. Она по-прежнему не могла смотреть на него.

– Надо понимать, что выбора ты мне не оставляешь? И предложение прогуляться не обсуждается, – слова сорвались с языка Вали, она даже не успела подумать, что именно говорит, и как может отреагировать Сергей. Ей ли не знать, что лучше не будить в нем зверя.

С которым она не готова встретиться.

– Ты правильно меня поняла, Валентина.

Валентиной Сергей называл её крайне редко, когда был не в духе или сердился на жену. Намёк она поняла. И всё равно… всё равно неприятная обида добавилась к страху. Неужели он не мог потерпеть три дня и не оскорблять её прилюдно?! Каких-то жалких три дня. И она снова бы исчезала с его глаз и уже больше никогда не появлялась.

То, что она приехала в Радужный в последний раз, она не сомневалась.

Валя ничего не ответила. Она, осторожно ступая, подошла к дивану и взяла трость. По дому она могла передвигаться без неё, на прогулку или дальнюю поездку всегда брала с собой.

Так, значит, это правда…

Сергей, хмуря брови и проклиная свою несдержанность и врагов, смотрел, как Валентина, опираясь на трость, следует к нему. Лена демонстративно громко застонала. Именно она год назад в пылу небольшой ссоры выкрикнула ему в лицо, что Валя стала инвалидом, что она не может передвигаться самостоятельно. Потом девушка поспешно ретировалась из кабинета, потому что Сергей стал перекидываться, а с альфой в облике волка было тяжеловато общаться.

– Я готова, – сказала Валя, подойдя к нему.

В своё время она сильно комплексовала из-за роста. Она была не высокой, и всегда носила обувь на высоких каблуках. Тогда она была чуть ниже плеч альфы. Сейчас же, в балетках, она не доходила ему до груди и казалась совсем маленькой, ещё более миниатюрной. Настоящей карманной Венерой.

У Сергея от ощущения, что она стоит ближе, чем на расстоянии вытянутой руки, свело все внутренности. Он забыл о чувстве вины, забыл, что собирался вести себя непринужденно, забыл те слова, что хотел сказать ей.

Осталась только она. С её нереальной чувственностью.

– Это хорошо, – негромко сказал он.

– Вы надолго? – это снова была Лена. Она стояла, прижавшись к Андрею, и в её глазах Сергей увидел слезы. На лице девушки было написано, что она провожает сестру не на прогулку, а на растерзание.

– Тебе лучше лечь спать, – «успокоил» её Сергей и распахнул перед Валей дверь.

Он расслышал ругательства Лены, но решил не заострять внимания. Он потом поговорит с бетой по поводу поведения его пары.

Ночь была теплой и звездной. Валя вдохнула запах родного леса, и у неё слегка закружилась голова. Она порадовалась, что сегодня не полнолуние, в противном случае, её ждали бы крупные неприятности. Хотя, что может быть хуже, чем ночная прогулка с мужчиной, который ненавидит тебя, и которого боишься ты?

Как только они вышли на улицу, Сергей немного поостыл. Чего он раскипятился? Он знал, что встреча будет непростой. Но не знал, что не сможет контролировать эмоции и будет столь бурно реагировать на любое действие Валентины.

Точнее, бездействие.

Его по-настоящему задело, что она не желала смотреть ему в глаза.

Он стал ей противным?

Стоило этой шальной мысли промелькнуть в голове, как снова темнота накрыла его с головой. С одной стороны, совесть кричала ему, что иначе она не может к нему относиться, что он заслужил её презрение. С другой стороны, он оставался её мужем! Он не выгнал её! И, черт возьми, он имел на неё все права!