Марк Агатов - Жуткая тайна Казантипа. Книга третья

«Какой-то „черный квадрат“ Малевича. А что будет, если я соглашусь играть по их правилам? Уничтожу рукопись и за это получу грант от посольства США. После чего мне придется вместе с Верой создавать тоталитарные секты, готовить военный переворот на Окраине, зомбировать толпу? Нет, такой футбол нам не нужен!», – мысленно повторил любимую фразу директора издательства «Ваш детектив» Алексея Македонского Барский.

Через минуту, приняв решение, Гарик, забросил на плечо рюкзак, бесшумно открыл входную дверь и по-кошачьи, тихо, стал подниматься наверх. На пятом этаже давно не мытая лестница вела на чердак. Ржавый железный люк был замотан тонким телефонным проводом. Закрывать на замок выход на чердак никому не приходило в голову. Гарик вытащил из кармана рюкзака охотничий нож, перерезал провод и оказался на заваленном мусором чердаке. Здесь хозяйничали крысы. Услышав шаги, они разбежались по норам. Крыс Барский не видел, но чувствовал, что они где-то рядом. Вслед за писателем по стенам и потолку ползла его причудливая черная тень.

– Подходящее место для фильма ужасов, – пробормотал он, не выпуская из рук нож. – Сюда бы еще стаю летучих мышей и мрачную сову со стеклянным глазом.

Через несколько минут Барский добрался до крайнего окна, подтянувшись на руках, он вылез на крышу и осмотрелся по сторонам. Внизу, у подъезда, стояло такси с работающим мотором. Гарик сунул нож в карман рюкзака и, разогнавшись, прыгнул на соседнюю крышу. Его прыжок оказался не совсем удачным. Он приземлился в пяти сантиметрах от края крыши на каменное ограждение, повредив голеностоп.

– Не фига себе¸– с ужасом посмотрел с крыши многоэтажки на асфальтовую дорожку Барский. – Каких-то пять сантиметров, и летел бы черным лебедем двадцать метров вниз. Потом менты признали бы меня самоубийцей из-за того, что от меня сбежала жена. А как еще объяснить этот прыжок? Ну, не придет же никому в голову абсурдная мысль о том, что я по крыше среди ночи бежал от своей бывшей любовницы.

«Придёт, еще как придёт, – неожиданно услышал Барский мужской голос в своей голове. – И не бойся меня, я не глюк, я твое второе «Я».

– А я и не боюсь, чего мне тебя бояться, – ответил Гарик.

«Ты сегодня крупно лоханулся, – продолжил голос. – Об этой квартире никто не знал. Ее снимал какой-то старик с седой бородой. Хромой, старый и никому не нужный. Ты же у нас лицедей, любишь изображать других людей не только в книгах, но и в жизни. У тебя и сейчас в рюкзаке лежит парик».

– Ну и что?! – отмахнулся от мужика Барский. – У каждого свои недостатки.

«Актер, натуральный актер, – с издевкой произнес голос. – Только все твои переодевания и парики пошли коту под хвост. Фамилия в паспорте у старика была Фролов, а не Барский. Ты мог бы не привозить сюда Веру, потому что об этой квартире никто не знал».

– Точно, – продолжил странный разговор Гарик. – Об этой квартире никто не знал.

«Тогда возникает в твоей пустой голове вопрос: зачем ты привел сюда Самойлову? Может, ты хотел полюбить ее, как тогда, в молодости, а потом струсил? Одно дело любить молодую, никем не тронутую аспирантку, и совсем другое – страстную сорокалетнюю даму. Скажи правду, испугался?».

– Ей лет тридцать, тридцать пять, – механически возразил Гарик.

«Пусть будет тридцать, – быстро согласился голос. – Это ничего не меняет. Ей нужен молодой, сильный мужик, от которого она бы сходила с ума каждую ночь, а ты на такие подвиги уже не способен. От тебя собственная жена сбежала к Старкову».

– Никуда она не сбегала! Старков насильно удерживал Ирину в ЗАГСе. Если б я не опоздал, то ничего бы не случилось.

«Блажен, кто верует, – расхохотался голос. – Я только одно не пойму, если ты не боишься сорокалетних дам, то почему бежишь от Веры? Она говорит, что воспитывает твоих детей. А может, ты ее считаешь ведьмой?».

– Какая из нее ведьма!? На Патриарших прудах она предлагала мне начать жизнь с чистого листа, – неуверенно возразил Барский.

«Лучшего места для объяснения в любви с ведьмой в Москве не сыскать!» – расхохотался голос.

– Она не ведьма, она – женщина, врач, психолог, и на ней был маскарадный костюм из «Детского мира».

«Ну, если она не ведьма, то тебе надо вернуться к ней и от души полюбить, как тогда в Казантипе».

– У тебя одно на уме, глюк позорный, – повысил голос Барский.

«У меня на уме то же, что и у твоей Веры, и всех женщин Казантипа, – возразил голос. – Ты бы хоть раз в жизни послушал, о чем они думают. Это же кошмар, ужас! Да они каждого мужика примеряют к своей постели».