Ксения Смирнова - Иной пол. Том 2

– Тея, – холодно озвучила Феона, – Мне нужно, чтобы ты нашла эту приживалу.

– Она возле бассейна, госпожа, – мелодично ответила домработница.

– Позови её немедленно, – холодно приказала Юрская, прекрасно понимая, чем этот разговор закончится.

В трубке что-то зашуршало, и вскоре послышался расслабленный голос любовницы.

– Да, дорогая?

– Марьяна, чем ты занимаешься? – мрачно поинтересовалась Юрская.

– Как чем? – удивленно воскликнули в трубке, – Плаваю в бассейне, дорогая. А что?

– Ты в курсе, что я беременна?

– Конечно, дорогая… – неуверенно пробормотал голос, – А что, ты плохо себя чувствуешь? Прими таблетку, пожалуйста.

– Объясни мне, какого чёрта ты прохлаждаешься в бассейне, когда я тут работаю и света белого не вижу. Ты забрала те бумаги из канцелярии? Ты отвезла документы в налоговую? Ты в курсе, что я плачу за био-энергию? Ты отдала посыльной чеки?

– Дорогая, я как раз собиралась… – послышался расстроенный голос.

– Не называй меня дорогой! – рявкнула Юрская, – По всему выходит, что это ты слишком дорого мне обходишься. Ты поняла, Марьяна?

– Но дорогая… – испуганно пробормотал тонкий голос, – У тебя, наверное, всплеск гормональной активности. Ты не хочешь принять «Женофарм»?

– А ты не хочешь собрать свои шмотки, и свалить с моей жилплощади?

– О, дорогая… Как же так… – испуганно пробормотал голос.

– А вот так! – взвизгнула Юрская, – У меня куча проблем, ты ещё тут! Чтобы когда я приеду домой, и духу твоего здесь не было, ты поняла?!

– О, дорогая…

Но Юрская не слышала её, потому что уже давно отключила переговорное устройство. Видимо, ситуация и правда выходит из под контроля. Кто бы мог подумать, что ей придется ворошить старое бельё.

Ну конечно она знала этого человека.

Конечно, она догадывалась.

Как можно забыть того, кого ты отняла у родной матери? О да, Феона прекрасно помнит эти чёрные пронзительные глаза. У его отца были такие же.

Кажется, дело принимает государственный оборот. Нужно срочно связаться с президентом Конфедерации. Только она может как-то разрулить ситуацию. Феоне нужно поймать беглецов до наступления второго триместра, иначе её жизнь просто превратиться в ад.

С боевой готовностью, женщина поднялась со своего места и вызвав служебный автолёт, направилась в сторону резиденции Элены Натальевны Рижской, действующего президента Российской Конфедерации. И она знала, что при любых стечениях обстоятельств и при любой, даже самой невероятной занятости, та примет её. Потому что их двоих связывала давняя, но очень важная для президента тайна…

Леса Южной Алании. Северо-Восточное ущелье «Острый вал». Наши дни.

«Острый вал» назвали так из-за необычной каменной архитектуры, по образу своему напоминавшему острый клинок с глубоким непроходимым ущельем, уходящим тёмными густыми зарослями в самый карьер. Леса здесь были густые и непролазные. Рек с пресной водой практически не было, а засилье волчьих стай и других диких животных, делали это место совершенно непригодным для человеческой жизни.

Однако жизнь здесь пульсировала.

Уже много лет местное затерянное население состояло из племени враждующих с женской Конфедерацией, мужчин. Они называли себя «Мужское вето» и состояли в основном из рослых представителей своего вида, лишенных каких-либо эмоций по отношению к тем женщинам, которые попадались к ним в руки. Их пленницы содержались в отдельных, построенных вручную уютных барках. Некоторые были оснащены последними достижениями прогресса, такими как тепло или горячая вода. Иные использовали женский пол так, как считали нужным. Невольницы готовили еду, следили за чистотой и ублажали мужчин, если им это было необходимо. У каждого Иного была своя любимая самка, однако, если ему хотелось кого-то ещё, понравившаяся женщина не вправе была отказывать. Первобытное и рабовладельческое отношение к слабому полу был выработан годами и был продиктован протестом против беспредела, творившегося в мире не одно столетие.

«Око за око – зуб за зуб»

За всю историю существования мужской колонны, ни одна пленница так и не решилась убеждать отсюда. Того, кто думал об этом, быстро находили и лишали возможности реализовать свой побег, а те, кто оставался, боялись даже шагу ступить за пределы хорошо охраняемой мужской базы. Десятилетиями здесь чтили собственные традиции, порядки и тот спокойный умиротворенный уклад жизни, к которому рано или поздно привыкает любой человек.