Лисс Захаров - Амариллис – 1. Полное содержание

Виктор Тайсон был гений. Не получалось одно, брался за другое или под другим соусом. А поскольку охота шла и за ним, и за детьми, он своему внуку Тейлору – который сейчас во главе клана, приказал сделать хитрую вещь. Тетки рожали от умных (это сейчас не проблема), детей при рождении делали бесплодными. Девочкам отрезали матку и яичник, а пацанам их хозяйство. Посмотрел я на твоего подопечного. Сделано безупречно, от девушки не отличишь, восстановить член не удастся. Разве что на реконструкцию влагалища согласится. А когда стало можно заморозить сперму-яйцеклетки – рожать гениев стало можно десятками, если не сотнями. Универсальные солдаты. А теперь представь сколько таких гениев работает в науке, или органах, или еще где, ну в генетике само собой их там много, отличать как? Если сейчас треть народа – геи, а тетки вообще не хотят рожать. Масштаб прикинь. И, главное – потомства от них нет. Только если самого гения украсть.

– То, что тебе попалось, это маленький бриллиантик, который надо охранять. А вот чего с ним дальше делать?

Собрать конгресс, изничтожить это выродка Тайсона? Но мы даже не знаем сколько их. А если за это время они уже сидят в сенате?

– Это уже паранойей попахивает – вставил слово в монолог Кай.

– А пусть хоть и паранойей. Интересно было бы поговорить с ним. За что его так…

На цыпочках он прокрался в спальню и услышал, что Лис сквозь сон стонет или пытается что-то сказать. Спи, сладкий принц – сказал Пип, вводя в капельницу очередную дозу обезболивающего.

Прошло несколько дней, прежде чем Лис открыл глаза. Все плавало в мареве

пустынного солнца, было жарко, больно, тошнило и глядя на тощую исколотую

руку, понял что несколько дней уже не ел, по ощущениям – неделю. Правый бок онемел, а перевернуться на спину не давали подушки. Попробовал поднять голову и не смог.

– Мать вашу, воды хоть дайте – крикнул он, но услышал только свой хрип.

Однако дверь распахнулась и незнакомый мужчина материализовался со стаканом жидкости в руке. Он поднял голову Лиса вместе с подушкой и ждал, пока тот не напьется.

– Сразу много нельзя – стошнит. – Сказал мужчина. Постепенно, по нескольку глотков. Я буду рядом. Рана у тебя не хорошая.

– А что – бывают хорошие? – попытался съязвить Лис, но получалось не очень. Ему действительно было хреново.

– Ну, бывает зашьешь, и человек на своих двоих уходит домой – до следующего раза, а у тебя воспаление началось. Грязь занесли, рану как следует не промыли. Интересно, это кто ж додумался тебе рану тампаксом заткнуть?

– Ну, судя по всему, папаша, у этих дур мозгов бы не хватило или наоборот – их работа, а потом испугались и в госпиталь отвезли.

– Типа сестренки?

– Угу. Что-то мне холодно, накрыть можешь?

Вместо этого рука мужчины метнулась к голове Лиса. Лицо оказалось совсем рядом. Шрам шел от лба, через глаз к губе. Интересно, видит ли он что-нибудь этим глазом, подумал Лис, делая попытку отодвинуться подальше. Мужчина тоже отодвинулся, но пошел в другую сторону. А ведь я сейчас такой высокий, что смогу до потолка дотронуться – подумал Лис и тут же оборвал себя – черт, да у меня температура за 40 раз на стенку лезу.

Теперь вошли двое мужчин, они спорили и ругались.

– Ты что хочешь, опять рану вскрывать? Да руку отпилить проще было.

– А ты что хочешь – свой «коктейль»?

– Зато от него выживают 100%. Не долго, правда, живут – до казни.

Глядя на них Лису очень захотелось написать в постель, но нечем. – Господи, куда же я попал – думал он. Помогли, называется. На 4-й день день кремируют – вспомнилась фраза, а сегодня как раз 4-й день и есть.

Он стал потихоньку отплывать во тьму. Первый, черноволосый – Кай – подошел к нему и взял за руку

– Ты подожди пока умирать. Но больно будет.

– Как всегда – подумал Лис, пытаясь потерять сознание раньше, чем будет больно. Но и этого не дали. Кай тормошил его, вытирал пот, поил, поменял капельницы на желтое дерьмо, очень похожее на мочу. Плазма, похоже.

Но когда вошел одноглазый с шприцем-пистолетом в руке, то забился в судорогах от страха, поняв, что сейчас будет.

– Не хочу – замотал он головой и сделал попытку заорать. Не вышло. Одеяло скинули, а его положили на живот. От бессилия потекли слезы. Глядя на него, сердце одноглазого дрогнуло.

– Знаешь, я не садист, хотя с какой стороны посмотреть. Это – показал он маленький шприц – сильное обезболивающее. А вот это – он потряс пистолетом – надо загнать в рану. У тебя, сынок, сепсис начинается. Конечно, будешь кричать, потеряешь сознание, но когда очнешься, будет гораздо лучше. Это я тебе обещаю. И это пугало улыбнулось и подмигнуло Лису.