Елена Кутузова - Полет Цикады

Слова, брошенные в пустоту, не остались без ответа – Тайкан тут же оказался рядом.

– Да, госпожа. Это корабельные сосны. Вам нравятся?

– Не знаю.

Она огляделась. Деревья, деревья… Вместо подлеска – папоротник, из которого то тут, то там выглядывают камни, красные и серые. Некоторые покрывал мох, устроившись в выбоинах красивым ковром. И все же этой красоте не хватало главного – натуральности. Анна уже научилась отличать мастерство садовников от дивного, буйного искусства природы.

А еще… Эти сосны напоминали Эйра. Такие же несгибаемые. И одинокие. Тоска затопила душу. Анна вдруг отчетливо поняла, что так и не смогла стать для него по-настоящему любимым человеком. Он оберегал её, заботился, может быть, даже привязался… А в душу не впустил, держал на расстоянии. И это причиняло сильную боль.

– Вам нехорошо? – встревожился Тайкан. – Носилки Наири!

– Не надо! – остановила Анна ретивых слуг. И взяла своего телохранителя под руку. – Покажи мне еще… что-нибудь.

Тайкан на мгновение задумался, а потом свернул на другую тропинку.

Не было больше измельченной коры. Под ногами лежали гранитные плиты. Между ними пророс мох и трава, а сосны сменились разлапистыми елями. Почти такими же, как и вокруг той беседки, что послужила Анне временным приютом.

Садовники и тут постарались! Сорта подобрали со всяческим тщанием. Цвет хвои менялся от желтоватого до почти черного, с переходом через все оттенки зеленого. Казалось, это огромный изумруд отразил в себе солнце, преломил и окрасил его лучи, позволив насладиться нюансами оттенков. Но и в этом великолепии не было естественности.

– Вы думаете о нем?

– М? – Анна даже удивилась. Искусство садовников сумело отвлечь от горьких мыслей, а Тайкан снова вернул к ним. – Нет. Я думала о том, как же у них это получается, – Анна обвела рукой окружающее. – Красиво. Только никак не пойму, нравится мне, или нет.

– Наверное, я плохой спутник, – вздохнул Тайкан. – Эйр бы нашел слова…

– Ты прав, – вдруг решилась Анна. – Он нашел бы слова. Он их всегда находит, даже когда не надо. Рядом с ним мне нравилось все: дождливая погода или солнечная, гроза или вёдро, удушающая жара или пронизывающий ветер. А без него…

– Пустота… – закончил Тайкан.

Анна осеклась. Сейчас он не о ней говорил. О себе. Та старая рана не излечилась. Пустила корни в душе, приросла, проросла – не выкорчевать.

– Все еще… болит? – она приложила руку к мужской груди.

– Болит, – просто согласился он. – Наири, Анна! Умоляю! Не идите по этому пути, не позволяйте случайным размолвкам привести к непоправимой беде!

– Случайным разборкам? – Анна покатала словосочетание на языке. Как камушек. Или невкусный леденец. – Случайным…

– Именно, госпожа. Я не знаю, что на самом деле произошло между вами, чем прогневал вас Эйр, но уверен: он сам об этом жалеет. Наири для него вся жизнь, его сердце, его дыхание…

– И поэтому он не желает признавать собственного ребенка? – горькая усмешка искривила припухшие губы.

– Не не желает, госпожа. Он не смеет.

Анна резко остановилась:

– Не смеет? – эхо подхватило вскрик и отправило гулять между деревьями. – А кто может запретить Верховному рорагу что-либо? Насколько я помню, даже мои приказы он переиначивал по-своему!

Вместо ответа Тайкан опустил взгляд на свою правую руку. На пальце мерцало серебром жвериндовое кольцо.

Анна вскрикнула. И тут же прижала ладонь к губам, чтобы не выругаться. Дура! Как она могла забыть про Проклятье Жверинды! Эйр смертельно боялся за ребенка, боялся настолько, что ни жестом, ни словом не смел выразить участия в его судьбе. Он мог только заботиться о самой Анне.

Самобичевание тут же сменилось обидой. Эйр же видел, как ей плохо! Как хочет она участия и поддержки. А он просто отдалился и даже не намекнул, в чем дело. Словно она выросла в этом мире, и все происходящее для неё – само собой разумеется.

Обидевшись на весь мир, Анна решила спрятаться от него. Кто знает, какие мысли придут в голову в одиночестве. Может быть, она сможет успокоиться. По крайней мере, не наделает глупостей, которые больно ударят по окружению.

– Я устала, Тайкан. Отведи меня обратно.

Покои сильно отличались от привычных, невесомых комнат Храма Облаков. Невысокие потолки с низкими балками. Деревянные срубовые стены. Мебель тоже вся резная. Никакого мрамора, только полированный гранит кое-где. Анна провела рукой по прохладному камню:

– Здесь все другое.