Марк Агатов - Вольф Мессинг - «Никогда не общайся с миром мертвых». Книга о Мессинге и его учениках

– Показала б я тебе, дедушка, как я умею любить, но ты ж умрешь от этого, —неожиданно зло проговорила Лена. Слова старика ее просто взбесили. Лицо женщины раскраснелось, глаза метали молнии в сторону вздорного старика. Она уже не контролировала себя и готова была придушить гипнотизера, который откровенно издевался над ней и ее мужем.

– Не обижайтесь, я пошутил, – неожиданно сменил тон Маркус. – Я ищу причину вашей болезни. И ваши любовники меня интересуют в качестве… подозреваемых в теракте. У меня сложилось впечатление, что этот страх и спазмы в животе вызваны какими-то лекарствами или наркотиками. Вспомните, что вы принимали перед полетом.

– Вы ошибаетесь. Я не принимаю наркотиков, и у меня нет любовников. Я порядочная женщина. И на этом ставим точку, – зло произнесла Лена.

– Не принимала, значит, не принимала, – чуть слышно пробормотал Маркус Крыми. – Я не Господь, могу ошибаться.

Женщина отвернулась к иллюминатору, долго смотрела на пролетающие мимо облака, потом, обернувшись к старику, продолжила ровным голосом: «Я видела фильм о Мессинге. Он на меня не произвел должного впечатления. Расскажите о своих встречах с Вольфом Мессингом, если вам не трудно».

«Весьма странное желание у обреченной на смерть женщины», – подумал Маркус. Но вслух он не высказал каких-либо сомнений. Почему бы и не поговорить с ней перед смертью о Мессинге.

– Этим вопросом вы попали «в десятку»! Мужчины любят рассказывать о себе «героические истории», даже те, кто ничего героического не совершил. Перед женщиной они готовы тут же распустить хвост и начать изображать из себя героя-любовника, дон Жуана или отчаянного смельчака, способного переплыть Черное море, убить из рогатки всех соперников и тут же предъявить даме сердца свои самые серьезные намерения, – весьма бодро заговорил Маркус Крыми. Он попытался изобразить из себя стоящего над схваткой, умудренного жизнью писателя. – В отличие от молодых жеребцов, делающих в разговорах упор на свою мужскую силу, выносливость и супер-сексуальность, у стариков выбор тем весьма ограничен. Чаще всего они трут уши даме своими уникальными знакомствами и поучительными историями, в финале которых явно просматривается коронная фраза живущего прошлым о том, что «старый конь борозды не портит». Я полагаю, что за свою жизнь вы услышали немало подобных историй.

– А вы не могли бы обойтись без ненужных вступлений и подводок к главной мысли? – резко оборвала Маркуса Лена.

– Можно и без вступлений, – быстро согласился писатель. – Просто я хотел эту историю превратить в художественное произведение. Но если вы торопитесь…

– Да, я тороплюсь. У нас осталось очень мало времени.

– Однажды его величество случай привел меня в психиатрическую больницу. Почему я попал на свою первую практику именно туда, одному богу известно. Но так получилось, что меня распределили в психбольницу. Там же, в диспансере, я впервые услышал о гипнозе и увидел, как молодая женщина-врач Вера Ларина, усыпляя больных, внушала им полезные мысли, снимала страх, депрессию…

После сеансов гипноза мы много говорили с ней о тайнах мозга, о внушении и однажды она вручила мне очень редкую в то время книгу о гипнозе. Это была монография какого-то немецкого автора. Читать ее было сложно, но из этой книги я узнал главное, что гипнотизером может стать практически любой человек. Причем для того, чтобы научиться усыплять больных – не нужно иметь специального образования, а достаточно овладеть техникой гипноза. И я стал зубрить приведенные в книге инструкции и примерно через месяц попросил свою наставницу разрешить провести самостоятельно сеанс гипноза.

Понятно, что я сильно волновался, но мне был передан хорошо внушаемый больной, которого я без труда смог усыпить и провести полноценное внушение. Тогда модно было лечить больных алкоголизмом при помощи гипноза и аутотренинга. Доктор, оценив мои способности и знание специальной техники, похвалила начинающего гипнотизера и предложила продолжить опыты под ее контролем.

Со временем я стал лечить страдающих не только алкоголизмом, но и неврастенией, неврозами навязчивых состояний. Некоторых пациентов удавалось доводить до самой глубокой стадии гипноза – сомнамбулизма.

– Глубина гипноза в меньшей степени зависит от таланта гипнотизера, – говорила мне молодой доктор. – Если делать все правильно, то до этого состояния хорошо внушаемого испытуемого может довести любой человек. Но об этом гипнотизеры стараются не говорить. Врачи, которые лечат больных, внушают им прежде всего веру в свою исключительность и высокий профессионализм. Это способствует в работе с мало внушаемыми субъектами, а таких насчитывается примерно 20—30 процентов от всего населения. Потом Вера Ларина уехала, и я уже самостоятельно продолжил свои «эксперименты» над больными.