Ира ГУТ - Роман о сексе или о любви?

– Слушай, дай учебник, у меня страница вырвана, – неожиданно оборачивается ОН и обращается ко мне.

Впадаю в ступор. Туплю не по-детски. Даже не понимаю, что ОН там у меня попросил. Опять удары в висках, опять сердце отбивает бешеный ритм, опять краснею. Блин! Ну, нельзя же так! Это ж палево! «Дура!» – мысленно ругаю себя. ОН же всего – навсего просит книжку! Мне кажется, что прошла вечность, пока я привожу мысли в порядок.

– Ку-ку, – ОН щелкает пальцами по обе стороны от моего лица.

Я молча хватаю учебник со своего стола, руки не слушаются, я неловко роняю книгу на пол. Вот позорище! ОН в мгновение ока наклоняется за книгой сам, поднимает ее и тут же отворачивается. Я же сижу как обосранная, все пытаясь выровнять дыхание. Ладони сильно вспотели. Я утыкаюсь рожей в тетрадку, будто пишу там что-то важное, сама при этом нервно рисую ручкой круги на клеточном поле с такой силой, будто мне непременно нужно продырявить тетрадь до обложки. Вот, блядь, и пообщались…и так изо дня в день. То запнусь при НЕМ, чуть не расстелившись на полу у ЕГО ног, то, отвечая у доски, вдруг ловлю ЕГО взгляд, и напрочь забываю тщательно вызубренный дома материал. Легкая степень сада-маза, короче. Много раз задаю себе вопрос: «Зачем эти самоистязания?» Любишь? Скажи! Признайся! Ведь отрицательный результат – тоже результат. Хотя бы появляется ясность – нужна-не нужна. Нет ведь! Мучаю себя изнутри, разрываю сердце на кусочки, но молчу.

Домолчалась…удар, болезненный и отбивающий желание жить. С НИМ я впервые почувствовала, что такое ревность. Эти болезненные уколы, еще мучительнее, чем ЕГО невнимание. Хотя какие уколы? Это как удар топора по затылку со всей хлести! Ты даже не успеваешь ощутить боль, а организм уже понимает – это конец. Ревность сжирала меня и раньше, но в более щадящей форме. Девочки из класса, да и всей школы, никогда, в отличие от меня, не теряли возможности с НИМ пофлиртовать. Да и ОН всегда подыгрывал. Но все это безобидный флирт, ни к чему не обязывающий. А в девятом классе ОН начинает встречаться с моей лучшей подругой. С девочкой, которая по сей день остается единственной представительницей понятия женской дружбы для меня – примером и поддержкой. В ситуации с НИМ я ни в чем ее не виню. Я никогда не говорила ей о своих чувствах к НЕМУ. Когда я узнала о завязывающихся между ними отношениях, то искренне пыталась изобразить радость за них. Но теперь посещение школы стало для меня болью вдвойне. Ах, этот подростковый возраст, пубертатный кризис. Я ощутила его сполна, но надо отдать ему должное – настолько ярких переживаний, когда мозг и сердце отказываются сотрудничать, нет ни в одном возрасте человека. Время, когда посещают мысли о суициде, потому что ОН не с тобой, соперничающие с ощущением полного счастья оттого, что этот человек просто существует. А я существовала только те мгновения, когда могла украдкой исподлобья смотреть на занятиях на ЕГО широкую спину передо мной. И как я не прожгла своим взглядом в ней дырку, за столько-то лет?))

Я никогда не любила физкультуру. Откровенно говоря, ненавидела ее. Но наблюдать, как ОН отжимается, либо подтягивается, оголяя свои умопомрачительные плечи, было высшим блаженством. Нахождение ЕГО рядом со мной ближе, чем на метр, было чревато тянущим ощущением внизу живота, поэтому дольше десяти секунд я не выносила стоять рядом с НИМ. Позже, спустя годы, ОН задал мне вопрос: «Почему в школе ты бегала от меня? Никогда не поддерживала беседу, старалась уходить, как только я оказывался рядом?»

Уже с легкостью, с веселым беззаботным смехом, оставив все эти переживания позади, в прошлом, я отвечаю:

– Я боялась наброситься на тебя и трахнуть!

Да уж…в шоке была бы вся школа, если бы я, такая серая мышь, накинулась на первого красавца этой самой школы со страстным поцелуем. Этот поцелуй все же состоялся после окончания девятого класса. Но об этом позже…

Когда начались ЕГО отношения с моей подругой, я почувствовала себя героиней дешевой мелодрамы. Ну, нарочно не придумаешь. Любишь ЕГО, значит, любишь долгие пять лет, а тут – раз, и рядом с НИМ она – та, которую любишь, ценишь и уважаешь ничуть не меньше. И, не смотря на свой юношеский максимализм, и необъятную боль в груди, я поступаю, с моей точки зрения, мудро и единственно верно – я желаю им счастья. Если бы кто-то до этого момента сказал, что мне придется выбирать между любовью и дружбой, я посмеялась бы этому индивиду в лицо. А тут картина маслом – школьная дискотека, медленный танец, и они целуются. Земля уходит из-под ног, рушатся все мечты и планы. (О, как же мы, девочки, любим строить планы! Он тебе улыбнулся, а ты уже мысленно выбрала платье под венец и думаешь: «Два или все же три ребенка у нас будет?»).