Дмитрий Каннуников - Вечер встречи выпускников

– У-у-у, ай, ай, хватит, хватит, ай,– она дёргается, она скулит, она пытается упасть, но я её держу, в какой-то момент приподнимаю её, сильно вгоняя член, и кончаю.

Отпускаю её, она падает на колени, продолжая конвульсино дёргаться, подвывая на низкой ноте. Я знаю, это ещё не конец. Она разворачивается, хватает ртом обмякший член и начинает слизывать с него всё, что осталось, а я смотрю, как из попы у неё медленно вытекает клейкая, полупрозрачная сперма и течёт по бёдрам.

Когда же кончится этот пляж? Вижу впереди валун, добредаю до него, сажусь, выпиваю залпом воду и бросаю бутылку в воду. Ветерок, свежий, начинает знобить. Голова разламывается:

– А-а-а-а,– кричу я солнцу, на которое больно смотреть, уже треть огненного диска поднялось над водой.

Песчинка в пустыне слов,

И часто кричал от боли,

И думал, что кто-то отмолит

Сотни забытых грехов.

Зовут меня Саня Грошев или известный в узких кругах блогер, поэт, писатель и журналист Гаврош. В нашем Мухосранске я единственный «независимый» журналист и блогер. Люди вокруг считают, что мне слишком многое позволено, но… есть правила, которые не стоит нарушать, иначе в твоём кармане могут случайно оказаться наркотики во время полицейской облавы, могут найти пьяного с окровавленным ножом в руке рядом с убитой проституткой, или же, ты просто можешь исчезнуть, сесть, например, в единственный поезд, который ходит в Москву, но в Москву не приехать. Уехал человек и уехал, кому какое дело. Пишу я в основном о культурной жизни нашего городка, иногда делаю рекламу местным предприятиям и салонам, придумываю разные рекламные лозунги, делаю макеты рекламных листовок, этим и живу. Тем боле, что владельцы этих самых салонов-магазинов и предприятий – мои одноклассники.

– За наш дружный десятый «Б»,– слышу я очередной тост из-за двери ресторанчика.

По мнению моих друзей и одноклассников – я пьяница, бабник и неудачник.

Первая жена убежала от меня с годовалой дочкой, когда мы приехали с ней из Москвы после окончания института. Она сама была родом из небольного сибирского городка. Её бесило всё, что все про всех знают, что в городе нет культурной программы, плохо с работой. Я тогда устроился работать инженером на вагоноремонтный заводик, который обслуживал наше ДЕПО. Вечером вернулся с работы, а жены и дочки след простыл. Осталась только записка, что не хочет жить в таких условиях и не затем она поступала в Московский институт, чтобы уехать потом в такую же жопу, из которой она выбралась. Я потом в Москве встретился с дочкой. Не очень у неё всё сложилось. Она пыталась найти себе мужа – москвича, чтобы получить прописку, но москвичам она не нужна особо была, с прицепом в виде ребёнка. Мыкались они по каки-то углам, общагам, денег не хватало, хотя я исправно платил алименты на ребёнка. В итоге встретила какого-то приезжего, как и сама мужичка, с которым снимает в Москве квартиру. У мужика где-то на Урале семья, дети, но… это уже её дела. Второй раз я женился, когда умерла мама. Меня окрутила бойкая девчонка из деревни. Я тогда запил, а она как-то появилась в моей жизни, привёл кто-то из знакомых. Она стирала, убирала, подливала, готовила, а … потом родила мне сына. Чтобы как-то её отблагодарить я прописал её в своей «трёшке», которая осталась от родителей. Была ли любовь? Вряд ли. Просто по-пьяни я её трахал, где поймаю, и куда получится, она терпела. И ведь парадокс, когда я бухал, не было денег и нечего было жрать, мы жили вместе. Когда родился сын, я «завязал», вспомнил, как в молодости писал стихи, освоил компьютер. Стал писать статейки в местный «брехунок», открыл свой блог, где писал о местных музыкантах, поэтах и писателях, которых, собственно говоря, было немного. Критиковал их романы, стихи, отчего нажил среди них много врагов, но… у меня появились свои подписчики, которых на сегодняшний день аж целых три тысячи двести восемьдесят один. Для города с населением в четыреста пятьдесят восемь тысяч – это, поверьте мне, рекорд, тем более, что половина жителей не знают что такое компьютер. Потихоньку у меня стали появляться деньги, мы стали нормально одеваться, ездить отдыхать и хорошо кушать. Но жене вдруг стало со мной скучно. Она подала на развод, мы разменяли «трёшку» на две «однушки» и она удачно вышла замуж за какого-то работягу, который оказался другом детства из её деревни.

Место это мы с сыном нашли давно. Как-то появились деньги, заплатили хорошо за статью о местном агрокомплексе, который возглавлял мой однокашник Вадька Скворцов. Вернее, все в городе думают, что он хозяин, но мало кто знает, что он простой управленец и владелец всего трёх процентов акций, а настоящие владельцы мэр Суржик- Васька Суржиков, вернее его младшая четырнадцатилетняя дочь, которая имеет 51 процент акций, контрольный пакет, и младший сын прокурора города, пятнадцатилетний пацан, который даже в школе учится на тройки, владеет 40 процентами акций агрохолдинга. Местным там платят по 7-8 тысяч в месяц, зато хохлам и таджикам, которых привозят вахтами, по 15-20 тысяч. Местные пытались бастовать, но смутьянов как-то сразу всех и случайно поймали на кражах, завели уголовные дела и люди поняли, что бороться за справедливость в нашем городе бесполезно, закона нет. «Быдло, – как сказал вечером на фуршете Суржик,– пусть знают своё место, а то вообще бесплатно заставим работать». Но в статье написал про другое, хвалил агрохолдинг, передовые технологии, высокое качество продукции, о том, какую пользу приносит нашему государству. Всё это нужно было, чтобы протолкнуть продукцию холдинга в крупную московскую сеть магазинов. Мне хорошо заплатили, статью напечатали в крупном московском издании, Васька, вернее Суржик, получил большой контракт и бабки потекли ему в карман, а я решил отдохнуть с женой в Крыму. В ЖЖ случайно нашёл фотки этого места и описание, как туда добраться. Жена вдруг поехать с нами не смогла, то ли заболела, то ли на работе попросили остаться, не помню. А мы с сыном сели на поезд и поехали отдыхать. От Симферополя на автобусе четыре часа до посёлка, там сняли летнюю кухню у бабульки. Посёлок рыбацкий, небольшая пристань в бухте, пляж километрах в трёх, загаженный приезжающими туристами. Мы пошли в другую сторону, дорога шла вдоль моря, но в гору. К морю крутой обрыв. Заканчивалась большой площадкой, где-то триста на семьсот метров, внизу песчаный пляж, шириной метров десять, но спуститься на него практически невозможно, небольшая тропка по почти отвесной тридцатиметровой скале, километра два, по краям в море утёсы, такой полумесяц. Можно, конечно приплыть на этот пляж на лодке, вокруг утёса, некоторые местные так и делали, но чистоту блюли строго. А какой вид! На площадке стояла старая «кафешка», внутри было душно и стояло всего четыре столика. На улице пластиковые столики, стулья, большие зонты, солнце и свежий морской воздух. Вино было домашнее, хорошего качества, шашлык отменный, но самое главное – это вид. От посёлка пять километров, да ещё в гору, но мы ходили сюда с сыном каждый день. Уезжать не хотелось. На следующий год поехать не получилось, разводились с женой, делили имущество, потом тоже не удавалось.