Алексей Лихарев - Извлечение образов

Я улыбнулась и по возможности спокойным и приветливым голосом сказала

–– Здравствуйте девочки. Я – Эля. Не волнуйтесь и ничего не бойтесь. (Во т мне только не хватало, что бы они со страха за оружие схватились, не уверена я, что со своими кинжалами от них троих отмахаюсь) То, как вы появились здесь и как выглядите для этого мира ммм места нормально и вполне обычно. ( Во вру-то. И появились так сказать в результате моего эксперимента, и выглядят, в смысле одеты очень необычно и экзотично)

Этим спичем я хоть и захватила их внимание, но ненадолго. Оглядев мой лёгкий и удобный сарафанчик и мягкие кожаные туфли высокая девушка с улыбкой указала на себя и заявила.

–– Ну, вообще-то мне кажется, что мой хоть и стильный наряд как-то не по погоде.

Я не удержалась от улыбки. Выглядела она действительно очень колоритно. Высокая, с прямой и несколько горделивой осанкой, довольно широкоплечая для девушки, с крепкими ногами правильной формы и довольно выдающейся высокой грудью. В целом она смотрелась очень гармонично и красиво. Лицо, в обрамлении густых тёмно-русых волос ниже лопаток, завораживало своей необычностью и излучаемым всем её существом светом. Впрочем, все они завораживали буквально с первого взгляда. У неё оно было как-бы квинтэссенценцией всей красоты её души и тела. Крупные и даже несколько грубоватые черты так сказать европейского типа несколько смягчались истинно женской округлостью и обладали очень яркой мимикой. Казалось что она при желании может обойтись только улыбкой и своими глазами, в глубине которых ясно виднелся ум и здравый смысл, пусть иногда и дурачасяйся, скорее над собой, для того чтобы выразить свои мысли и чувства.

Да, девушка сама по себе была красива, но особого колорита придавала её совсем неожиданная одежда. Широкие штаны из шкуры, по моему впечатлению чёрного медведя-гризли, мехом наружу. Выглодавшие снизу обитые металлом носки видимо довольно высоких сапог из, вот тут-то я не ошибусь, прочнейшей кожи чёрной выверены. Заправленная в них, под широкий пояс, естественно кожаный, синяя рубаха из тонко выделанного льна с вплетёнными в полотно серебристыми, похоже мифриловыми, нитями. Поверх рубахи, опять таки мехом наружу, длинный жилет из шкуры белого волка, утянутый сыромятными ремешками, так что он хорошо, но неявно подчёркивал её чудесную фигуру. Ещё одним штрихом к этому воинственному и варварскому виду, правда, очень ей идущему, были широкий одноручный палаш с корзинчатой гардой висящий в простых ножнах на поясе. На ещё одном ремне, переброшенном через плечо, висел несколько неподходящий к виду, но не к ней рыцарский щит-тарч.

Другая девушка выглядела тоже экзотично, но совсем по другому. Переливающее всеми возможными цветами, в основном светлых оттенков, и становящиеся иногда, правда я заметила это лишь приглядевшись, прозрачным индийское сари. Низкие туфли на мягкой подошве ступали бесшумно. Её крепкие руки и ноги были увешаны браслетами разной толщины и материалов. Подбор материалов был такой, что они не звякали друг о друга, и никаких колокольчиков против ожидания на них тоже не было. Сама девушка очень вписывалась в образ, хотя она нисколько не походила на индийскую танцовщицу. Невысокая, ладно сложенная и невероятно прелестная. Несколько обманчиво-простоватые черты татарского лица, иногда даже склонные к ширине. Также широковатые бёдра уравновешивались достаточной величиной груди, которая, тем не менее, соразмерно вписывалась в общий абрис её крепкой фигуры. Даже те немногие черты, которые не украсили кого-либо другого у неё казались гармоничными и прекрасными в своём естестве

Я поймала себя на том, что ищу у неё оружие, но заметила его не сразу. Да, в самом начале никто не умеет скрывать своё личное оружие, превращая его в какой-либо другой предмет. У неё оно тоже было, но поняла что это такое я не сразу. Это оказались Окинавские боевые серпы-Кама, заткнутые за пояс, так что были видны только кончики их рукояток под руками. Сама девушка при этом двигалась, так как будто считала эти штуки какими-то аксессуарами. Спокойно, естественно несколько даже чувственно, но виделось, что если и не сейчас то после нескольких тренировок она сможет из милой улыбчивой красавицы мгновенно становится гремучей смесью кобры и мангуста.

Третья девушка была одета как раз довольно-таки обычно для этой местности. Простая белая рубаха и штаны сливающего с фоном зелёного цвета. На её тоже татарском лице (вот ведь привязалось, давно чти-ли сама в зеркало не гляделась) но с утонченными и скорее, поэтому очень красивыми и трогательными чертами, сквозила некоторая ясная и чистая грусть. Не было понятно так ли это или нет, но казалось что она хоть и тонкий но крепкий сосуд с каким-то знанием о мире или даже самого мира. Впрочем, если описать её одним, то это слово было-бы не печаль и не в коем случаи не тоска. Это слово было бы – сострадание. Это впечатление только усиливалось тем, что её явно милая и женственная фигура (также как и оружие) была практически скрыта наброшенной на плечи серой шинелью. По-моему такие называют кавалерийской, настолько длинной, что полы чуть-чуть не касались земли.