Кира Сладкова - Кроваво-алая

– Хватит пороть чушь! – Снова злится. – Пройдет время и все изменится! Да, ты потеряла его, но не себя.

– Нет, себя…

– Да? Тогда кто это ходит и рубит дьябольеров направо и налево? Кто эта никто? Никто бы легла и заснула вечным сном. А ты схватила за горло собственных врагов и расправляешься с ними. Это, по-твоему, тебя не существует? Да было проще в сто раз с тобой, когда ты была с ним. Тогда ты не существовала. Тогда ты была поглощена им и чувством к нему.

– Я понимаю, действительно понимаю, ты знаешь. Но ты всегда знала, что он придет и спасет тебя. Но только сейчас ты стала той, кто сама может за себя постоять. Ты стала его тенью. Потому что ты гораздо сильнее, чем тебе кажется. Ты – борец, Руби, но твоя борьба идет вразрез с твоей собственной целью. Ты должна перестать умирать.

– Я не… – пробую возражать, но он как будто знает.

– Ты поразительное создание, – восхищение в его голосе, – море противоречий и неожиданностей. Ты красива, умна, теперь еще и сильна, хитра, непокорна и, черт бы меня побрал, как же ты желанна. Я сплю с тобой все эти месяца и мне стоит неимоверного труда держаться.

– Ты любишь ее, – слабо защищаюсь.

– Любовь и вожделение – разные вещи, – замечает.

Сердце бешено колотится, когда вижу в его глазах совсем иное. Жаждет меня и мое тело, взглядом поглощает возможности…

Делает глубокий вздох и отворачивается, садится на край кровати и думает. О чем? О ней? Обо мне? О том, что?..

Нет. Я слишком слаба, чтобы позволять себе эти мысли. Сознание так устроено: когда тебе плохо, любая искра светлой эмоции и ты вгрызаешься в нее, словно в последний кусок хлеба на всей земле.

Нельзя.

Выдыхаю боль и отворачиваюсь, перекатываюсь на другую сторону кровати и усаживаюсь зеркально, как Ян. Сидим в тишине, на моей стороне окно, я наблюдаю за рассветом, за чем наблюдает он?.. Перед ним зеркало, он видит в нем окно и…

Оборачиваюсь, ловлю его отражение, все понимаю. Глупо. Надо отвлечься.

Поднимаюсь, берусь за джинсы и тунику, иду в душ. Долго стою под струями, потому что Яну не удалось меня вчера вымыть. Чего я хочу сейчас? Домой. Я так сильно хочу домой, что…

Но за прошедшие три месяца я так не разу туда и не съездила. Когда меня тянуло туда вынужденными истериками, Ян не пускал, пытался сохранить остатки моего рассудка. А когда я собиралась туда сама на холодную голову…

Мы садились в машину, Ян заводился и ждал, когда я скажу, куда ехать. Но мысль о том, что мы приедем туда, а там будет лишь пустой дом, где обитает только одиночество…

Силы покидали меня, желание развеивалось. Мы возвращались обратно в квартиру.

Больно, по-прежнему очень больно.

Привожу себя в порядок непозволительно долго, когда выхожу из ванной, выгляжу вроде бы получше. Если не считать смертельной усталости. Иду на кухню, быстро что-то готовлю, кормлю Яна. Он уже как наркоман, набрасывается на еду с таким остервенением, будто это его очередная доза. Проглатывает все за раз и облизывается, смотрит на меня, улыбается.

– Спасибо, – благодарит как-то виновато.

Не могу выдавить улыбки в ответ, отправляюсь в спальню. Делаю глубокий вздох каждый раз, когда вхожу внутрь, воспоминания накрывают новыми волнами. Держусь за обручальные кольца на цепочке, которые теперь никогда не снимаю, как за спасательный круг, сжимаю, словно пытаясь впитать их тепло.

Надо отвлечься.

Берусь за телефон – несколько сообщений. Первые от Эриха.

Этот проклятый колдун ни на что не способен. Три месяца назад, когда он вернулся из своей тур поездки загоревшим и повеселевшим, он сообщил мне, что чуть ли не сразу же возьмет меня и расколдует.

Ага. Козел.

Мало того, что ритуал не сработал, он сделал это восемь раз. Восемь чертовых раз я верила в то, что вот-вот избавлюсь от суккуба. И все восемь раз что-то шло не так. Этот ублюдок заверял меня, что у него там какие-то неточности или типа того, я не знаю, мне было не важно, мне нужен был результат!

Но его по-прежнему не было.

В конце концов я перестала к нему ездить, а он каждую субботу отписывался мне, что можно не приезжать, он там ударился в древние книги и прочее. Баран, а не колдун. Ничего сделать нормально даже не может.

В смс была та же информация: « Прости, красавица, до сих пор расшифровываю древние тексты. Сегодня можешь не приезжать. Хотя я был бы рад тебя видеть ».

Он был бы рад меня видеть на своем члене, извивающуюся во всех мыслимых и немыслимых позах. Так или иначе, но послать его я откровенно не могла. Шансы были слишком малы, но в конечном итоге нельзя было зарубать этот вариант на корню. Других-то не было.