Пенелопа Уорд - Дорогой сводный братец

Я не смогла не улыбнуться в ответ.

– И ты написал о нем историю?

– Вроде того. Это что-то вроде фантастической версии моей жизни с ним. Лаки был не только моим лучшим другом, только он мог меня успокоить и утешить, когда я был ребенком. Я тогда страдал от такой фигни, которая называется синдром дефицита внимания и гиперактивности, и должен был все время пить лекарства.

С того момента, как мама принесла Лаки домой, я стал вести себя гораздо лучше. Так что, хотя история основывается в какой-то степени на моей жизни с Лаки, она в большей степени рассказывает о мальчике со сверхспособностями, которые он использует для того, чтобы раскрывать преступления. Все дело в том, что он способен разобраться в шуме, который появляется в его голове только тогда, когда с ним рядом его пес. В какой-то момент пса похищают ради получения выкупа, и остальная часть истории повествует о том, как мальчик сумел спасти его и вернуть домой. Это все происходит в Ирландии.

– Здорово! А почему в Ирландии?

– Я всегда тащился от всего, связанного с Ирландией. – Элек показал на два трилистника, татуировку на своем прессе. – Думаю, что это мой способ хоть так установить связь с моей второй, ирландской частью моей натуры, той, что досталась мне от Рэнди, ведь с самим Рэнди у меня нет настоящих отношений. Звучит, конечно, хреново, но это единственное объяснение, которое я могу придумать.

– А что случилось с Лаки? С твоим Лаки?

– Он умер вскоре после того, как Рэнди бросил мою мать. Так что беда не приходит одна.

Я положила руку ему на плечо.

– Мне так жаль, Элек.

– Да ладно, все нормально.

Глядя на свою ладонь, лежащую поверх татуировки на его руке, я долго и мучительно думала, прежде чем задать следующий вопрос.

– Почему Рэнди так обращается с тобой?

Элек окинул меня внимательным взглядом.

– Спасибо, что вступилась за меня прошлым вечером. Я не был так уж сильно пьян и слышал все, что ты говорила. Я никогда этого не забуду. – Он закрыл глаза. – Но я не хочу больше говорить о нем, Грета. Это очень длинная история, и слишком сложная, чтобы рассказывать ее в половине третьего ночи.

Я не собиралась дальше испытывать свою удачу. Я и так получила от него гораздо больше информации, чем когда-либо прежде.

– Ладно. Не будем больше об этом говорить. – И после довольно долгого молчания я спросила: – А мне можно прочитать твою книгу?

Он засмеялся и покачал головой.

– Не слишком ли много вопросов для одной ночи?

– Просто я очень обрадовалась возможности хоть немного узнать своего сводного брата.

Он понимающе кивнул.

– Я не знаю пока, хочу ли я, чтобы ты читала мою книгу. Ее еще никто не читал. Я продолжаю убеждать себя, что собираюсь выяснить, смогу ли я ее напечатать, но едва ли я когда-нибудь на это решусь. Она несовершенна, но когда я писал ее, то был абсолютно счастлив. Я почти уверен, что там полно ошибок, которые я не смог уловить.

– Мне будет очень приятно читать ее. И если я обнаружу ошибки, то непременно скажу тебе о них. Английский – мой любимый предмет в школе.

Он улыбнулся и закатил глаза в шутливом нетерпении.

– Хорошо, я подумаю об этом.

– Ладно, это справедливо.

Когда он снова посмотрел на меня, его серые глаза влажно блеснули в свете лампы. Он поудобнее устроился и на подушке и расслабился.

– Расскажи мне о своем отце, – попросил он.

Элек внимательно, с сочувствием смотрел на меня, и я была очень тронута этой просьбой. Я вздохнула и начала рассказывать.

– Его звали Кит. Он был бостонским пожарным и очень хорошим человеком. Моей маме было семнадцать, когда она с ним познакомилась, а он был старше, ему было больше двадцати, поэтому они встречались тайно. Он стал ее единственной настоящей любовью. Мы жили очень просто, но все были счастливы. Он называл меня своей маленькой принцессой. Однажды он пожаловался на кашель, и вскоре, приблизительно через месяц, у него обнаружили рак легких. Через полгода его не стало.

Элек положил свою теплую ладонь поверх моей руки, все еще сжимавшей его бицепс. Его прикосновение пронзило меня как током. Я никогда даже вообразить не могла, что простое касание рук может заставить меня испытать такую гамму чувств, которых я прежде не знала.

– Мне жаль, что тебе пришлось пройти через все это, – просто сказал он.

– Да, мне тоже. Он оставил мне несколько писем, по одному на каждый мой день рождения, до тех пор пока мне не исполнится тридцать. И в свой день рождения я каждый раз читаю его письмо.