Элина Резниченко - В любви без страховки

– И так, что мы можем сказать о этике мои хорошие? – немного писклявым голосом, проговорил преподаватель.

– Платон Алексеевич, – вдруг мое внимание как и всех остальных привлекла поднятая рука Иры.

– Да, Винцова? Вы хотите выйти? – удивленно произнес мужчина.

– Нет, хотела спросить, – с кривой улыбкой вставая ответила подруга.

– Как неожиданно. Мы все вас внимательно слушаем.

– У меня была подруга. Которой долгое время верила. Дороже ее не было никого и никогда, – все знали о нашей дружбе и взгляды падали то на Иру, то на меня, – Но случилось то, чего никак не планировала. Она меня предала. Предала так как поступают лишь худшие. Для начала, она отняла у меня парня скрыла это. А затем, еще пыталась убедить меня, что это для моего же блага, – она остановилась и перевела пронзительный взгляд в мою сторону, – Да, Ада? Так ведь поступают лишь твари.

У меня все моментально оборвалось внутри. Она только что обозвала и унизила меня перед всеми? И это записка была ее?

– Спасибо всем, что выслушали. – закончила девушка и села слегка посмеиваясь.

Ноги стали ватными, в голове издавался шум и жужжание. Последствие болезни, когда начинаю нервничать приходиться пить таблетки, иначе головная боль станет невыносимой.

– Можно выйти? – еле слышно сказала, потому что боль в висках уже переходила на иглы. Единственное, что мне сейчас надо, это стакан воды, чтобы запить лекарство.

– Конечно, – с каким то понимающим голосом, ответил преподаватель.

Кое – как встав на ноги медленно вышла из аудитории. Если бы сделала это быстро, скорее всего бы не дошла. Направившись на первый этаж к автомату с водой мои ноги становились все менее надежными. Пришлось сесть на ступеньку держась руками об перила.

– Адалина, – услышав голос плавно подняла голову.

– Здравствуйте, Андрей Александрович, – мне не хотелось сейчас говорить о том как проходит подготовка Иры. Не думаю, что мы вообще будем разговаривать после этого всего. За такой поступок просить у нее прощения? Она ведь знает, что мне нельзя переживать так, что хуже всего она знает, что я никогда не желала ей зла и тем более зла ее отношениям с Димой. Я увидела ее с худшей стороны и развидеть эту сторону будет сложно.

– Почему вы сидите на лестнице? – серьезный голос преподавателя дал мне знак, что надо встать и немедленно уйти.

– Уже ухожу, извините, – как только попыталась резко встать меня немного пошатнуло и чуть не упала вниз по лестнице, если бы мужчина не схватил меня за спину.

– Так как вы себя чувствуете? Давайте отведу вас в мед. пункт.

– Нет, не надо пойду, – уже более менее уверенно упираясь об перила, перебирала ногами вниз по лестнице.

– Мне придется вызвать ваших родителей сейчас же в университет, если вы не скажете сами, что с вами, – грозно встав прям передо мной ответил Андрей Александрович.

Нельзя было, чтобы позвонили родителям. Никто в университете не знал о том, что я болела и есть еще некоторые побочные эффекты. Родители хотели об этом рассказать всем преподавателям. Но, я их убедила не говорить. Они согласились, но с одним условием. Если мне станет хоть один раз плохо, они приедут и сделают по своему.

– У меня болит голова, мне надо выпить лекарства. Поэтому, сейчас не на паре и пытаюсь спустится взять воды, – прошептала, опустив взгляд вниз.

– Хорошо. Идемте ко мне в кабинет, вы выпьете лекарство. Если вам не станет легче позвоню все же родителям.

Я не стала спорить, потому что действительно было бы намного лучше, если бы кто то сейчас за мной присмотрел. Поэтому, не спеша мы все же дошли до кабинета. Я села на мягкий диван и нервно искала таблетки. Боль была все больше и хотелось стонать от нее.

– Адалина, – повернув голову в сторону преподавателя он держал в руке стакан воды который сразу дал мне.

Быстро проглотив лекарство закрыла глаза, откинула голову на спинку дивана и решила подождать молча в таком положение несколько минут. Буквально через десять минут, мне стало намного легче. Ноги перестали быть ватными.

– Это ведь не простая головная боль. Скажите честно, что с вами? – подвинув стул сев рядом на него сказал Андрей Александрович.

– Понимаете.

– Понимаете, – подумав пару секунд, остановила свою речь. Нельзя в расслабленном состояние сболтнуть лишнего. Встав с дивана решила уйти как можно быстрее, – Спасибо за помощь. Мне пора идти.

– Адалина, – голос преподавателя услышала когда находилась уже на первой ступеньки. Выйдя из университета меньше чем через минуту, была вся мокрая. Сильный ливень как будто специально начался, чтобы успокоить меня. Отмыть от боли, от разочарования в девушке, которую считала своей лучшей подругой. Отмыть от всего. Как же хочется просто выключить мозг и сердце. Побыть, хотя бы несколько дней бездушной. Мы прекратили позволять своему мозгу отвлекаться и не опираться исключительно на логику, которую вывели сами для себя исходя из своего жизненного опыта. Мне нравятся дети, особенно на фотографиях они милые и не кричат, но я не об этом. Дети видят мир совсем по – иному: у них нет базы знаний, они еще не знают, что земля круглая, что такое wi – fi, что в слове «лестница» есть буква т, и почему взрослые такие злые. Кто – нибудь из вас способен придумать животное которого никогда не существовало? Да? Уверены? Я не имею в виду скрещивание жирафа и бабочки с обзыванием этого жибобар. Я имею в виду совершенно невинное создание состоящее из себя, а не из кого – то другого, не состоящее из набора информации о биологии в вашей голове. А вы способны придумать язык, которого никогда не было? Уверены? Да вы всегда уверены. Дети не знают всех животных, что такое климат, почему вымерли динозавры, что единорогов не существует, что такое знаковая система, что такое фонетика, почему люди говорят «козел» не имея в виду козла, почему буква «я» обозначает два звука. Мы разучились открывать новое и абстрагироваться, мы разучились открывать новое, потому что в нашей голове слишком много лишней информации, которая заставляет нас быть приземленными. Да, гравитация. А потом мы воспитываем своих детей такими же приземленными считая, что передавая им свой опыт и наделяя их познаниями об окружающем мире мы просто обязаны выключить в них изобретательность, фантазию и легкость к жизни. А еще мы словно согласились с тем, что всё уже придумано или всё придумает кто – то другой. Мы все смотрели матрицу и были покорены идеей двадцатилетней давности. Все прониклись и согласились, что так жить нельзя, главный герой молодец. Но неужели ни у кого из вас не возникало ощущения, что даже в реальности мы живем в матрице или в одном большом и общем сне? И каждый как в фильме «Начало» погружен на свой уровень. Сны внутри снов, внутри снов, внутри снов. Мы разучились видеть прекрасное в прекрасном. А ведь умение видеть, это зависит от вас, а не от того, что находится вокруг вас. Мы живем не для себя, а для того, чтобы никто не подумал о нас чего – то дурного. Мы все словно стоим в огромной очереди в магазин и все на виду и каждый считает нужным показать, что он самый умный, самый богатый и хочет самую дорогую вещь, потому что он «самый». Мы забыли, что мы создаем себя, мы уверены, что надо найти себя. Мы строим большие планы, ничего не делаем для их реализации находя сотни оправданий «почему, я не могу», а потом разочаровываемся. Мы осуждаем других людей за их успех. Просто потому, ну как он сам мог сделать это, если я этого не сделал? Мы обречены на провал, потому что «у меня все плохо». Мы постоянно ищем чужую новую драму, считая, что она наша собственная, чтобы, мол, почувствовать жизнь и забываем о своей реальности. Мы скептически относимся к фразе «всё будет хорошо», потому что разучились видеть хорошее погрязнув в работе, которую не любим. Мы тратим свою жизнь на то, что не нужно. Мы тратим всё своё время на то, что не доставляет нам удовольствие. Почему? Это ты живешь. Это твоя жизнь. Чудо – это уже то, что именно ты однажды родился. Ты понимаешь, как много ты можешь сделать? Ты понимаешь насколько хорошо тебе может быть просто оттого, что ты начнешь делать то, что ты любишь. Если ты просто однажды начнешь что – то делать, не ища сотни оправданий для того, чтобы даже не начинать. Если тебе восемнадцать у тебя не взаимная любовь, и ты пьешь алкоголь пытаясь забыть девушку, что тебе мешает найти другую? Стоп, вопрос в другом: почему ты до сих пор ее не нашел? Ведь тебе только восемнадцать. Почему ты один? Кто заставляет тебя страдать? Обстоятельства? Прекрати. А тебе двадцать четыре и ты только окончил юридический, работая и подрабатывая, чтобы оплачивать учебу, но ты всегда хотел путешествовать, жить в шалаше и влюбиться в русалку. Что помешало тебе? Почему ты не рискнул? Ладно, русалок не существует, я понимаю, но последний пункт можно было просто пропустить. Мы живем так, как другим будет казаться жить правильно. Не показывая эмоций, держим их до последнего. А потом поливаем друг друга грязью. Когда сами и есть грязь. Ира состоит из грязи, потому что всю жизнь строит из себя позитивную куклу. Кукла должна улыбаться, должна дарить радость, выглядеть эффектно и не дай Бог брови будут накрашены не ровно, это сразу все заметят. Как заметить, что человеку плохо никого нет. Как заметить, что кому то хорошо, так сразу множество оскорблений. Я хорошо отношусь к веганам, да. Но есть те которые подбегают и начинают прям орать: «Не ешь, это мясо. «Да, черт возьми так и хочется ответить: «Не дыши воздухом, животным он тоже нужен». Что за жизнь из крайностей в крайности? Где это золотая середина о которой написано тысячи песен, стихотворений и книг. Ее нет? Или мы сами ее убираем?