Елена Арсеньева - Святилище любви

Когда Никарета проснулась, только легкая боль в лоне напоминала о случившемся. Она поднялась, надела свой старый короткий хитон – и пошла в селение, жалея о том, что у нее нет красивого куска ткани для гиматия, ибо, конечно, девушке, которой только что обладало божество, следует принарядиться! Однако дома она расчесала свои прекрасные, волнистые, рыжие волосы и заплела их в плексиду [26] Плексида – коса, заплетенная очень слабо и низко: плетение начиналось чуть ли не от плеч. в знак того, что она теперь не девушка, а значит, больше не должна ходить с распущенными волосами.

– Ты зачем заплела плексиду? – удивилась мать. – Ты можешь это сделать, только когда станешь женщиной.

Никарета растерянно моргнула.

Но ведь отдать кому-то свою девственность – это и значит стать женщиной! Женщиной ее уже сделал Скамандр, разве мать этого не понимает?!

– Но ведь я уже отдала свое девство Скамандру, – робко возразила она.

– Какая же ты еще глупышка, Никарета, – усмехнулась Тауза. – Это всего лишь обряд… а истинной женщиной тебя сделает Влазис после брачной ночи. Уже скоро, потерпи совсем немного, ведь свадьба завтра!

«Значит, я стану женщиной только после брачной ночи», – понятливо кивнула Никарета и снова распустила волосы.

Ей ужасно хотелось кому-нибудь рассказать о том, как ею овладел Скамандр, но это было таинство, а значит, пришлось держать язык за зубами.

Влазис при встрече покосился на свою невесту не без опаски, как всегда смотрят мужчины на женщин, которые отмечены божеством. Он с нетерпением ждал завтрашнего дня свадьбы, вернее, брачной ночи, когда восторжествует над ее телом – и Никарета узнает свое место и в постели: под мужем! – и в жизни: под пятой мужа!

Что же до Никареты, она тихонько вздыхала о том, что красавцами, видимо, бывают лишь божества: впервые осознала она, сколь же непригляден ее жених. И ведь придется всю жизнь смотреть на эту уродливую физиономию!..

И вот, наконец, настал этот день – день свадьбы! На голову Никареты возложили венок из белых роз и мирта. В таком же венке стоял перед ней Влазис, то и дело сдвигая его на затылок, а порою громко чихая: так уж на него действовал сладкий запах роз! Он мечтал о том, чтобы поскорей снять венок, но это было возможно лишь после того, как они с Никаретой, под предводительством жреца, трижды обойдут вокруг храма Афродиты и получат благословение богини.

После этого можно будет заполучить Никарету в свою полную власть и сорвать с головы эти паршивые розы.

Нынче на берегах Скамандра собралось особенно много путешественников, желающих увидеть развалины Трои, но, прослышав о свадьбе, они предпочли это веселое зрелище созерцанию обломков, покрытых вековой пылью, а потому вдоль дороги, ведущей к храму Афродиты, стояла изрядная толпа.

Люди выкрикивали благословения и восхищались красотой невесты. Те же, кому хотелось что-то сказать по поводу внешности жениха, вежливо помалкивали и лишь сочувственно вздыхали, глядя на прекрасную девушку, которой придется жизнь провести рядом с этим кривоногим, косноязычным уродцем с таким недобрым лицом.

Никарета, которую разморило от солнца и сладкого вина, поднесенного им с Влазисом его родителями, еле передвигала ноги и, с трудом сдерживая зевки, поглядывала по сторонам. Лица людей, стоявших вдоль дороги, сливались в одну сплошную улыбку большого рта, выкрикивающего приветствия, благословения, пожелания счастья или солененькие напутствия Влазису.

И вдруг ее сонное оцепенение как рукой сняло. Среди каких-то мужчин стоял и улыбался, разглядывая новобрачных… Скамандр!

Ну конечно! Никарета сразу узнала его необыкновенные серебристые глаза, прекрасное лицо и светлые, отливающие серебром волосы! И, вне себя от счастья, она закричала во весь голос:

– Смотрите! Вон там стоит Скамандр, которому я вчера отдала свою девственность! Он пришел полюбоваться свадьбой и поздравить меня!

Галера Драконта Главка, Эгейское море

Эгейское море в месяце таргелионе [27] Таргелион – одиннадцатый месяц античного календаря. Таргелион длился с середины мая до середины июня. Надо сказать, что такое название он носил только в Коринфе, Афинах, Делосе и Милете, а в других местностях Эллады именовался иначе: в каждой по-своему. – лучшем месяце в году! – спокойное, ласковое и мягкое, словно плотный синий шелк. Все четыре брата ветра: Борей, Нот (его иногда еще называют Африк), Зефир и Эвр, а также их подручные: Киркий, Апелиог, Аргест и Кекий [28] Киркий – ветер северо-западный, Апелиог – юго-западный, Кекий – северо-восточный, Аргест – юго-восточный. – чудится, предугадывают каждое желание мореходов и дуют именно в том направлении, куда держит путь та или иная галера, наполняя ветром ее парус и облегчая работу гребцов.