Кай Арбеков - Натюрморт с персиками

– Что скажешь? – обратилась Джулия к подруге. Та явно застряла в замешательстве и не сразу нашла, что ответить. Они чуть отошли в сторонку, переговариваясь.

Я удивленно приподнял брови и повернулся к Лансу с немым вопросом, который было несложно прочитать на моем лице.

– Все нормально, – сказал он, приподняв правую открытую ладонь на уровень груди. – Доверься мне.

Ок. Уж если кому и стоило доверять в этом мире, так это Лансу. Пусть будет по-твоему.

Нас обтекали беззаботные полуночники. Жизнь в этом злачном квартале была в самом разгаре. Какого-то совсем угоревшего в пьяных испарениях парня тащили, словно смертельно раненого, два его приятеля, громко хохоча при этом. Женщины-хищницы в узких платьях, подчеркивающих грудь и филейную часть тела, бросали высокомерные взгляды, шагая мимо на пол метровых шпильках. Торговки жвачками и сигаретами, обнимаясь и смеясь, скучали на углу улицы, дожидаясь своих покупателей и держась за свои корзинки, а мы с Лансом разглядывали их всех и дожидались своей возможности обзавестись одноразовыми подружками.

– Слушай, можно ведь… – начал было он, но тут его прервали.

– Эй, у тебя дома есть что-нибудь выпить? – спросила вдруг подошедшая из-за спины Джулия.

– Найдется, – улыбнулся он.

– Тогда поехали.

И мы поехали. Все вчетвером. Дошли до его Фольксвагена и расселись по местам: Джулия вперед, рядом с водителем, а мы с Еленой устроились на заднем сидении.

Я стал расспрашивать девушку, откуда она, и чем занимается. Оказалось, что она эквадорка, учится уже четвертый год в университете на отделении антропологии. Мне стало интересно, и я стал задавать вопросы по предмету, и даже с пристрастием: еще никогда не встречался ни с одним антропологом. Она отвечала без энтузиазма и короткими фразами. Несколько раз наши колени соприкасались, но она не убирала ногу, из чего я сделал вывод, что раз она решилась на поездку с незнакомцем, то одинока, и не прочь провести со мной остаток ночи.

Дома Ланс откупорил бутылку виски Chivas Regal, которая стояла и дожидалась особого случая уже долгое время, набросал лед в стаканы, и начал разливать.

– Я, пожалуй, буду кофе, – сказал я.

– На кухне, амиго, приготовь себе сам, не сочти за труд.

– Порядок. Ты что будешь пить, Елена?

– Предпочитаю кофе, как и вы.

– Умоляю, не обращайся ко мне на “вы”. Сейчас сделаю и принесу.

Я отправился на кухну и поставил на плиту чайник, рыская по подвесным шкафчикам в поисках растворимого кофе. В раковине скопилась куча немытой посуды. Боже мой! Неужели так трудно помыть тарелки? Еще девушек к себе позвал, холостяк. Впрочем, он ведь не думал, что так повернется. Набросив на раковину кухонное полотенце, продолжил поиски и обнаружил стеклянную банку с растворимым кофе в холодильнике. Конечно, там ему самое место. Теперь осталось найти чистые кружки. Когда я, наконец, вынес дымящийся черный напиток в гостиную, оказалось, что Елена сидела там одна и со скучающим видом смотрела телевизор.

– Куда они все запропастились?

Вместо ответа она махнула в сторону закрытой спальни.

– Уже?

– Видимо, Лансу совсем не терпелось, – уголки ее губ слегка приподнялись.

– Ты права. В последнее время его воздержание продолжалось непозволительно долго. Бедолага. Ты не представляешь, как он страдал без девушки.

Я пододвинул поближе к дивану журнальный столик с находившимися на нем кружками, и принялись смотреть на экран, отхлебывая ароматный “Хуан Вальдес”. Показывали одну из серий “Убийства”. Оказалось, Елена являлась ярой поклонницей этого растянутого на несколько сезонов детектива, я же совершенно не был знаком с сюжетом и тщился вникнуть в перипетии происходящего, через каждый кадр расспрашивая, кто этот персонаж и кто тот, и какова его роль в теле-пьесе. Она отвечала неохотно, но все же рассказывала, пытаясь передать суть одной-двумя фразами.

Покончив с кофе, мы откинулись на спинку и придвинулись друг к другу. Из закрытой спальни начали доноситься вздохи и стоны. Нащупав на толстом подлокотнике пульт, я немного прибавил звук, чтобы перекрыть возгласы чужой страсти. Еще через несколько минут я почувствовал голову Елены на своем плече и ощутил мускусный запах ее смолянистых волос. Я знал, что стоит мне обнять ее за плечо, прижать к себе поближе, а потом поцеловать, как произойдет то, чего так хотело мое тело. Но разум скорее противился этому, и мозг подавал сигналы сознанию, чтобы я сохранял благоразумие, и отчего-то я не стал делать этого, а Елена не предпринимала никаких попыток сама. Я просто молча сидел и наслаждался мягким теплом, исходившим от нее. В душе моей воцарилось умиротворение.