Марина Кистяева - Девочка для генерала

– Не пьешь?

– Не люблю. Спасибо.

Она даже его поблагодарила. Интересно, за что?

Смотреть на генерала не смотрела. Не могла. Посмотрит, увидит жесткое выражение на его лице, безразличный холод в глазах и снова скатится в истерику. Коваль – не Потапов. С Потапова, возможно, за неё и спросили бы, а вот после Коваля… Нет.

– Поела?

– Да.

Перед глазами мелькали его руки… С такими же темными волосками, как и на груди. И тоже со сбитыми костяшками. Причем, кровь была свежей, до конца не запеклась даже.

– Тогда иди ко мне.

Всё.

Час икс.

Катя всё же подорвалась. Не выдержала.

– Я девственница.

Выпалила, непонятно на что рассчитывая.

– Это должно меня остановить? Я в курсе. Лишь по этой причине ты ещё не оттрахана.

Господи…

Да что он за человек?

Что они здесь вообще за люди?

Она, кажется, повторяется.

Катя всё же посмотрела на него.

Зря.

Её окатило штормовой волной. Как такое возможно? Сидит напротив мужчина, да, его внешность нетипичная, слишком фактурная, да ещё он полуобнажен. Но откуда осознание, что он намного выше тебя? И дело не в росте. Что он где-то на недосягаемом уровне, а ты… Ты только для его утех.

Катя поднялась. На дне его серых глаз она разглядела бездну. Ту самую, которую трогать, теребить, тревожить нельзя. Иначе откат затронет именно её, и от Кати не останется ничего. В прямом смысле.

Значит, знает… Даже смешно. Катя берегла себя, не ложилась под парней, не хотела. Её воспитывали правильно: оберегали, следили, чтобы она не гуляла допоздна, говорили, что она встретит ТОГО, единственного. С которым проживет долгую и счастливую жизнь. Катя верила. А почему бы и нет? Каждый человек создан для счастья. Для любви.

Не для насилия.

Сейчас же ей попользуются. В тюремной камере. На полу или у стены. Или где-то ещё.

Где ему приспичит.

Катя обошла стол.

Подошла.

Коваль тем временем поменял позу. Сел боком, расставил ноги чуть шире.

Ей, наверное, надо встать между них?

Она ничего не знала.

Лишь кровь стучала в висках.

– Присядь на корточки.

Нет-нет-нет…

Её же не минет сейчас заставят делать?

Присела.

Не могла не присесть.

– Не бейте меня, – Катя выдохнула, озвучила единственную просьбу, на которую могла в данной ситуации получить положительный ответ.

– Почему решила, что буду бить?

– Не знаю… – это уже сказала совсем тихо.

Она смотрела на его живот. Упругий, натренированный. Без единой складки. Ещё одно подтверждение, что мужчина, в чьей власти она оказалась, может её скрутить, не напрягаясь.

Расслабиться и получать удовольствие – не её вариант. От слова «совсем».

– Будь умницей, и всё будет хорошо.

Катю так и подмывало спросить: товарищ генерал, вы серьезно? Что всё будет хорошо? Ничего хорошего её в перспективе не ожидало! Только боль и срок.

Как ни готовилась Катя, как ни настраивала себя, всё равно не смогла сдержать судорожного вздоха, когда мужчина дотронулся до подбородка и силой заставил приподнять голову. Его пальцы обжигали, клеймили. Пусть пока и не оставляли следов, но впереди вся ночь. Долгая. Нескончаемая.

Он прищурился. Всматривался в её лицо и, казалось, что-то решал.

Пожалуйста… пожалуйста…

Если бы Катю в тот момент спросили, о чем именно она просит, она бы не нашлась, что ответить. О помиловании? О милосердии? О понимании?

Не с ним. И не от него.

Она не знала, сколько лет генералу, по виду сорока нет. Не становятся в России генералами такими молодыми…

Его глаза гипнотизировали. Взгляд жесткий, царапающий кожу, и с каждым проходящим мгновением всё больше погружающий Катю в адову пропасть. Жаль, она в своё время так и не прочла Данте, знала бы подробнее про круги, могла бы определить, куда именно её спустили.

– Рот приоткрой.

Лаконично и сурово.

Она не смогла. Замешкалась. Какие-то доли секунд собиралась с духом.

Её промедление не понравилось Ковалю. Он прищурился сильнее и, не отпуская её подборок, большим пальцем ощутимо надавил на нижнюю губу, потянул вниз, насильно заставляя его слушаться.

Спохватившись, Катя приоткрыла рот.

Только не минет… только не минет…

Большой палец скользнул дальше, вглубь рта. Чуть солоноватый, с привкусом еды и запахом крови. По-мужски крупный. И ассоциирующийся не с пальцем, а с половым органом. Пусть Катя за все свои двадцать лет ни разу не видела члена вживую, интернет и порноролики никто не отменял. Как и девичьего любопытства. Катя помнила, как первый раз начала смотреть. Включила и сразу же выключила. Походила по комнате и повторно включила через пять минут. Смотрела с широко распахнутыми глазами, дыша через раз. Позже Катя поймет, что не на тот ролик напоролась. Поэтому девушка представляла, что такое грубый секс, когда тебе в рот вгоняют член по самые яйца. Грубо, но факт.