Мирон Воробьёв - 13 дней

Выйдя из ресторана мне показалось, что сейчас уже будет светать, хотя было всего около трех часов ночи. Айя опустошила меня эмоционально, и я чувствовал себя выжатым, а она, наоборот, как будто изъяла мою энергию, весело и энергично побежав к машине. Она была инфантильной, ее манеры и поведение кричало об отсутствии родительского внимания в детстве.

По дороге она не переставая рассказывала про своего бывшего парня, какой он был дурак, что ее бросил, что он не умел, что умел, но мне это не было особенно интересно, поэтому я погрузился в дорогу и мысли о своем.

– Как к тебе ехать? – спросил я у Айи, въезжая в город.

– Рули, я покажу! – спокойно и уверенно ответила она.

К ее дому мы подъехали около четырех часов утра, усталость проявляла себя достаточно сильно, и я попросил ее оперативно собрать только самые нужные вещи, а остальное пообещал купить ей. Почти уснув в машине, я подумал, а не будет ли моя же затея мне в тягость. Я давно забыл, что такое жить с одной и той же девушкой изо дня в день, но меня успокаивала мысль о том, что этот смелый эксперимент продлиться только две недели и затем я снова вернусь к своей прежней жизни завидного холостяка. Также возникли легкие переживания по поводу работы и коллектива, который на две недели лишится моего чуткого руководства, а мои появления в офисе будут не более чем формальностью, что может повлечь работу сотрудников "спустя рукава" и дальнейшие негативные последствия… Так! Не нужно думать о плохом, – успокаивал себя я, – я все смогу, неужели эта неопытная "зеленая" малышка сможет нарушить мой жизненный устой и разрушить все то, что я строил последние годы.

– А вот и я, открой багажник! – Айя и вправду взяла с собой только самое необходимое – две большие спортивные сумки и настольную лампу.

– А лампа тебе зачем? – с недоумением спросил я.

– Я люблю читать, но у меня проблемы с глазами, поэтому мне нужна лампа только с определенной температурой света.

Я удивился, что в такой момент она подумала о самообразовании и книгах, но мне это даже как-то понравилось.

– Ну, что? У тебя последний шанс отказаться и выйти из машины!

– Две недели – не год, выдержу!

По дороге ко мне она нервничала – теребила пальцами, поправляла волосы, одежду. Поглядывая на меня, она явно искала какого-то диалога, хотела что-то обсудить, уточнить, но молчала.

Светало…

Проснувшись около полудня, я, как всегда, увидел свое отражение в зеркальном потолке. Давно хотел убрать это жлобство, но, когда делал ремонт около пяти лет назад, почему-то решил оставить под влиянием тогдашней пассии, которая считала его очень сексуальным. И правда, первые несколько дней зеркальный потолок разнообразил впечатления во время секса, но потом резко начал раздражать, а времени и сил снова терпеть ремонт не было. Мало того, большинство мужчин тридцатипятилетнего возраста согласятся, что сразу после пробуждения видеть свое отражение уже не так приятно, как раньше.

Мне нравилась моя квартира. Минимум мебели, интерьер в черно-бело-серой гамме цветов, большая терраса с видом на почти всегда зеленый парк жилого комплекса, где я крайне люблю читать книги, работать за компьютером и проводить время с немногочисленными друзьями. Две большие спальни с большими кроватями и окнами "в пол". В хозяйской спальне боком к окну стоит мой рабочий стол, а кровать установлена прямо напротив окна. Больше нет никакой мебели, кроме элементов декора в виде больших растений (даже не знаю, как называются), стоящих в углах комнаты и картин. Этот недостаток с лихвой компенсирован огромной гардеробной, в которой занято всего процентов тридцать места. Всегда чувствовал здесь покой и уют. Это было единственным местом, где я мог найти вдохновение. Я – закрытый человек, не люблю принимать и ходить в гости, не люблю шумных мероприятий, и таким я был с детства. Редкий выход «в свет» связан в подавляющем большинстве случаев с поиском спутницы на вечер или необходимостью поддерживать отношения с друзьями, хотя и в этом случае в конце концов все заканчивалось женским обществом. Я всегда мечтал попасть на далекий тропический остров, где-нибудь в Индийском океане, где жило бы только небольшое поселение из пятнадцати-тридцати креолок или мулаток с мягким нравом, нежной кожей и полным отсутствием нравственных ограничений. Такая жизнь могла бы быть опасной, но не более чем жизнь в большом городе.