Галина Чередий - Темная сторона

И вот чуть ли не ежедневно эти самые любители пожить денек красиво или устроить гулянку и фотосессию в шикарном антураже галдели, курили, бухали и трахались, как в последний раз, и, к своему глубокому сожалению, я мог слышать большую часть этого непотребства. В обычное время мне бывало наплевать на все это – сколько лет назад сам-то пускался в такие загулы, испытывая на прочность то существо, каким стал, что никакому отчаянному кутежнику не выжить. Но сегодня разбудил меня еще до заката сигнал о сообщении, и, глянув на экран, я тут же передернулся. Неизвестный номер, вложение – видео. Это могло значить только одно: демонская мразь опять спешит познакомить меня с очередным своим «достижением».

От догадки, что за мерзость я могу там увидеть, тошнота подошла к горлу. Оотбросив телефон, я резко поднялся с кровати и, как был голышом, распахнул окно в спальне, прихватив с тумбочки сигареты. Прикурил, затянулся посильнее, до жжения в легких, и задержал выдох до ощущения удушья. Выпустил дым от крепкого табака, отчего перспектива из миллионов огней в раскинувшемся внизу городе подернулась на мгновение сизой дымкой.

– Я ведь могу просто не смотреть, – сказал великолепному пейзажу – свидетельству жизни тысяч и тысяч людей, которые срать хотели на мое существование в этом мире и на то, что там, на записи, скорее всего, запечатлены страдания, а может, и смерть им подобных. – Почему я, на хрен, все еще должен это делать?

Сделал еще несколько глубоких затяжек и потушил сигарету. А вдруг это и есть выход? Просто перестать реагировать.

– Мне теперь плевать, ясно?! – выкрикнул наружу в никуда, пусть и точно зная, к кому обращаюсь. – Ищи себе новый объект для забав! Делай с этими чертовыми людьми что вздрючится! Они все равно дерьмовей год от года становятся.

С какой такой стати я наделил себя миссией какого-то пришибленного спасателя от страшного зла? Из чувства мести? Ну так и сколько я НЕ живу уже с этой самой местью? На кой черт тогда иметь жутко долгую жизнь, если ты ее бездарно растрачиваешь на погоню за недостижимой целью? Ведь и боль утраты давно стихла, и память почти стерлась…

Подлый удар воспоминаний врезал мне под дых и в мозг так прицельно-мощно, что я грюкнулся об пол голыми коленями, падая на них, как подрубленный. Стихла? Стерлась, говоришь? Тогда отчего вылезшие когти скребут дорогой гранит пола, оставляя царапины, в груди грохочет, а в кишках огненные узлы завязываются?

– Да как же меня это все уже достало! – рявкнул в тишину огромной квартиры.

– Опять крючит? – ворчливо осведомились сзади. – Зараза, Рубль, мужик, ну когда ты прекратишь шарахаться по дому голым? Я уже знаю, как выглядит твое хозяйство во всех мельчайших подробностях, а это весьма травмирующий опыт для девушки.

Опершись на стену, я поднялся, ощущая себя древним стариканом, что не так уж и не правда, глянул через плечо и невольно хмыкнул.

– Это что на тебе, блин, такое, Алиса? – осведомился у своей почти вечной спутницы, кивая на фиолетовое с желтым похабство, в которое она была облачена сегодня с ног до головы.

– Я тебе уже говорила, это называется кигуруми, – закатила она глаза и, почесав ядовито-желтое пузо, пошлепала к моему комоду.

– Ты говорила так про розовую хрень позавчера. С кроличьим хвостом и ушами. А сегодня оно фиолетовое, хвост до земли и на голове… это рога, что ли?

– Тупица, это гребень! Потому что сегодня это дракон! – Алиса швырнула в меня трусами. – Прикройся уже! Болтаешь тут хоботом своим!

– Знаешь, это как минимум странно рядиться на ночь в нечто подобное, – пробурчал я, натягивая трикотаж. – И кстати, не забывайся и следи за языком. Я как-никак все еще твой хозяин.

– Странно голышом шататься, смущая невинные умы не готовых к стрип-шоу девиц, – нахально огрызнулась моя, по сути, служанка, а по факту, скорее уж, давно родня и боевой товарищ.

– Да побойся бога, в каком это еще месте ты невинна? – фыркнул я, понимая, что это все же чересчур, но что-то бесит все сегодня.

– Вот нисколько не удивительно, что у тебя женщины нет постоянной, Рубль. Ты просто неотесанный мужлан и грубиян.

– Тебе прекрасно известно, почему у меня на самом деле нет постоянной женщины! – не сдержавшись, рявкнул ей, отворачиваясь.

– Прости, – тихо, но искренне попросила Алиса. – Меня заносит.

– И ты меня. Я не хотел тебя обидеть. И смущать видом причиндалов тоже не хотел, просто накрыло опять.

– Ой, да я смущаться вида твоего змея с бубенцами перестала лет сто назад, – отмахнулась Алиса беспечно. – Тебя чего снова скрючило? Приснилось или… опять?