Галина Чередий - Темная сторона

– Хм-м… качественное соитие звучит, по-твоему, не пошло? – уточнил он, и твердая грудь перед моей дрогнула, а широкая ладонь мягко, но уверенно прошлась сначала вверх до затылка, мимолетно расслабляюще помассировав там, а потом неторопливо обратно вдоль позвоночника, пока не обхватила одну ягодицу. Без лишнего вкрадчивого трепета, но создавая впечатление, что этот мужчина точно знает, как прикасаться к женскому телу.

– Причем тут пошлость, если я просто сразу озвучиваю свои ожидания от… процесса, – пробухтела я, неумолимо расслабляясь от контакта и аромата, пусть еще ничего и не происходило толком. – Разве мы не должны для начала хоть немного ближе познакомиться? Ох…

Легко, как совсем невесомую, он подхватил меня, лишая опоры под ногами и вынуждая тем самым обвить руками его шею, а ногами – бедра, и в несколько широких шагов донес до стены. Холод только на пару вдохов обжег промокшую спину, а потом исчез, изгнанный его вжавшим меня в твердую преграду сильным телом. Ух ты, это так потрясающе – ощутить себя легкой и хрупкой! За одно это я уже чуточку прониклась благодарностью к этому своему спонтанному секс-приключению.

– Так достаточно близко? – защекотало его дыхание мочку моего уха, и того самого эфемерного алкоголя, создающего невесомость в сознании, стало в крови много больше.

– Я имела в виду представиться.

– Совершенно излишне, учитывая обстоятельства. – Сдвинув носом прилипшие к моей шее мокрые пряди, он приложился горячими губами к шее и совсем чуть двинул своими бедрами, дав прочувствовать, что между моими вжимается… кое-что весомое и, судя по всему, уже готовое к употреблению.

Я же, к сожалению, что-то не была пока готова перейти к непосредственным активным действиям так сразу. Поэтому, когда его ладони скользнули под подол моего платья, неловко заерзала.

– А как же прелюдия?

Нет, я ощущала возбуждение, хотя бы от самого факта шокирующей необычности происходящего, но этого было, на мой взгляд, недостаточно, чтобы взять и забыть вообще обо всем вокруг и о том, что я и лица-то его еще не рассмотрела. Хотя и он явно не стремился меня рассматривать.

– Просто расслабься, и все получится само собой.

– Расслабиться… ага. – Я закрыла глаза, начав себя убеждать, что все идет как надо. Видно же – у мужчины опыт в таких делах, а у меня его нет, так что…

– А средства контрацепции у тебя есть? – выскочило у меня непроизвольно, как раз когда его рот добрался до моего соска сквозь тонкую ткань, а возвратно-поступательные толчки таза приобрели устойчивый ритм, от которого поплыло в голове.

Мой случайный партнер замер и отстранился.

– Серьезно? – изумленно спросил он, а я наконец-то смогла увидеть, на что, точнее, на кого подписалась. И… ух ты! Он был потрясающий. Никогда мужчина вроде него не находился так близко ко мне… ну в прежней жизни. Даже в одном со мной помещении. От этого лица и мрачного жгучего взгляда перехватывало дух. – Ты собираешься сигануть с крыши, сразу как мы закончим, и спрашиваешь меня о чертовых презервативах? Где, блин, логика?

– В том, что привело меня туда, где я нахожусь прямо сейчас, – я завозилась, напоминая обоим, что практически сижу верхом на его готовом к бою достоинстве, – нет никакой логики.

Он покачал головой, вытащил правую руку из-под моего платья и тщательно и аккуратно убрал с лица мокрые волосы, что наверняка делали меня похожей на девочку-страшилку из одного ужастика, и вдруг вздрогнул, напрягся весь так сильно, что давление, вжимающее меня в стену, стало болезненным.

– Ты! – вскрикнул непонятно, то ли спрашивая, то ли утверждая, всхрипнул, будто у него случилось краткое удушье, и внезапно впился в мой рот своим, шокируя яростью напора.

Поцелуй этот был таким отчаянно свирепым, каким-то истинно собственническим. Не сказать, что у меня обширный опыт, но его хватило, чтобы понять: так не целуют впервые или случайных людей. Только кого-то своего, того, кто ближе некуда, с кем делал это множество раз и нуждаешься в повторении снова и снова. Чей ответ и безоговорочное согласие на подобное неистовство тебе прекрасно известны. До боли, до вкуса соли от треснувших губ, что способны отпугнуть с непривычки, показаться едва ли не насилием, жестокостью, являясь на самом деле отчаянной жаждой. Поцелуй-поглощение с не менее неистовой отдачей. И от него меня «унесло» начисто. Разум со всеми своими заморочками, чувством времени, пространства, холода, тепла, правильности или чужеродности испарился. Я целовала его в ответ, жестко, до укусов, цепляясь, ломая ногти, сжимала кольцом ноги, терлась грудью, промежностью, извивалась, как ополоумевшая. Лишь на пару секунд он отстранился, порывисто протиснул ладонь между нами, чтобы освободить себя и дернуть в сторону мое белье. Проникновение вышло нисколько не деликатным, но было все равно. Не давая мне привыкнуть к почти чрезмерной наполненности, он стал буквально вколачивать себя в меня, содрогаясь, захлебываясь дыханием, шепча и рыча что-то. Мне ни слова было уже не разобрать, потому что накрыло меня едва ли не через десяток его мощных толчков. Глаза закатились, легкие жгло от крика, мышцы сошли с ума, позвоночник пылал. Едва первая сокрушительная волна пошла на спад, я распахнула глаза, чтобы встретиться с его пугающе пристальным взглядом на искаженном собственным удовольствием божественно прекрасном лице. Мой умопомрачительный любовник застыл, словно диким усилием сдерживая наступление эйфории и страдая от этого безумно.