Татьяна Белых - Зверь

– Мне не нужен врач. А вот… – я посмотрела на тихо сидевшую рядом девушку.

– Карина, – произнесла она и сжала мою ладонь.

В ответ я тоже сжала её пальцы, хотелось взбодрить немного девушку.

– Думаю, Карине помощь не помешает.

Далее мы ехали в тишине, меня даже слегка укачало в машине. Когда подъехали, Игорь помог выбраться нам из машины и проводил в дом.

Елизавета Петровна ахнула при виде нас, но вопросы задавать не стала. Карине выделили комнату через дверь от меня. Женщина сразу проводила и уложила её в кровать, наказав не вставать до приезда врача.

Вернувшись ко мне в спальню, Лизавета Петровна крепко меня обняла и заплакала.

– Полина, что произошло!?

И тут меня прорвало. Видимо до сих пор я пребывала в шоке, и только сейчас до меня дошло, что произошло в доме. Истерично засмеявшись, сказала:

– Меня хотел убить собственный отец.

– Боже, деточка! Мне так жаль, – она ещё крепче стиснула меня в объятиях.

– Что со мной не так? Почему я никому не нужна?

– Ну что ты, девочка моя милая, что ты такое говоришь! – заверещала она. – Ты нужна г-ну, а иначе, зачем ему тебя в дом приводить, охрану приставлять.

– Ох, Лизавета Петровна, вы ещё много не знаете…

В этот момент послышался стук в дверь. Мы отходим друг от друга на небольшое расстояние, и только после этого я разрешаю войти.

– Здравствуйте, Полина Сергеевна. Что-то часто мы с вами стали встречаться, – с порога заявляет тот самый доктор из клиники, где я лежала под капельницей.

– Здравствуйте. Со мной всё хорошо, а вот мою новую знакомую я бы попросила осмотреть. Она больше нуждается в помощи, нежели я.

– Я всё же осмотрю вначале вас, – настаивает доктор.

Спустя некоторое время, выходя из спальни, он вручает мне листочек с названием какого-то геля от синяков.

– Тебе надо отдохнуть, Игорь привезёт мазь, – говорит Лизавета Петровна.

– Не сейчас, мне надо зайти к Карине и проверить её состояние.

Елизавета Петровна укоризненно качает головой и выходит. Я направляюсь сперва в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок и переодеться.

Из зеркала на меня смотрит уже не такая красивая девушка, как несколько часов назад. Разбитые губы распухли, а на шее уже стали заметны следы от рук отца. «Так, не смотреть». Умываю лицо, переодеваюсь в халат и выхожу из комнаты. Доктор как раз закрывает дверь в спальню Карины.

– Как девушка? – спрашиваю я.

– Сейчас уже лучше, я дал ей успокоительное. Со временем всё придёт в норму. Эта особа не так слаба, как кажется на первый взгляд, – загадочно произнёс доктор.

Мы прощаемся, и я захожу к девушке, чтобы самой удостовериться в словах врача. Карина лежит бледная на кровати и слабо улыбается мне.

– Врач сказал, что всё образуется со временем, – пытаюсь её подбодрить.

– Кажется, это останется со мной на всю жизнь, – тихо говорит девушка, и я понимаю, о чём она.

– Знаю, это ничего не изменит, но я бы хотела попросить прощения за то, что произошло с тобой.

– Это же не ты издевалась надо мной, так что извинения излишни.

– И всё же, он мой отец. Мне жаль, что он позволил себе в отношении тебя такое.

– Ты хорошая. И спасибо за заботу. Если такое возможно, я бы осталась сегодня переночевать здесь. Но завтра с утра обязательно покину дом, обещаю. Мне нужно подумать, что ответить матери на её расспросы.

– Думаю, это не проблема. Сейчас тебе нужно отдохнуть и поспать, после зайду, – говорю я и поднимаюсь с кровати.

– Тебе тоже не мешает отдохнуть, – слышу уже у двери.

Я заснула моментально, лишь голова коснулась подушки. Очнулась уже ближе к вечеру. Ужасно хотелось пить и есть. Тут же вспомнилось, что в доме ещё есть Карина, которая наверняка тоже проголодалась. Вскакиваю с постели и прямиком направляюсь к ней в комнату. Она ещё спит. Ну что ж, девочка прошла через такой кошмар – её организм, а в особенности нервная система, нуждаются в отдыхе. Тихонько выхожу и прикрываю за собой дверь.

Спускаюсь вниз и нахожу Елизавету Петровну. Она как всегда что-то готовит. Пахнет, ох, как вкусно, живот моментально отзывается громким урчанием. Женщина слегка засмеялась и поставила передо мной тарелку с пастой «Карбонара».

– Елизавета Петровна, это что-то необыкновенное! В жизни вкуснее ничего не ела.

– Полиночка, ты так говоришь каждый раз, когда ешь мою стряпню, – гладит меня по голове и нежно улыбается.

– Вы заботитесь обо мне, словно мама. Мне её так не хватает, – вздыхаю.